исхождение фольклорного произведения именно 
потому, что оно не является созданием конкретного человека, а формируется в 
ходе длительного коллективного творческого процесса теми, кто ощущает себя 
частью некой общности.
 Со временем стало понятно, что в Библии отразились и стадии развития 
религиозной системы иудаизма. Сказанное выше подтверждает, что здесь идет речь 
не о переходе от язычества к монотеизму, а говорится лишь о развитии самого 
монотеизма. Но и он развивался далеко не последовательно. История становления 
иудаизма представляет собой сложный процесс по освобождению монотеистического 
сознания от элементов язычества.
 Чтобы выразить свое отношение к единому Богу, в библейские времена 
использовался язык, в огромной степени насыщенный языческими образами, в том 
числе и самим Давидом: «пусть впаду я в руки Господа, ибо велико милосердие 
Его; только бы в руки человеческие не впасть мне» (2 Цар., 24: 14). Значение 
фразы очевидно, несмотря на скрытую метафору: лучше обратиться к непостижимому, 
нетелесному, грозному Богу, чем претерпеть предлагаемые Гадом невзгоды для кары 
страны: голода, чумы, преследований.
 Но когда упоминается трон Господень на небесах или пребывание Господа в Храме 
Соломона, различие между монотеистической и языческой формами выражения 
становится менее заметным и, следовательно, более опасным, поскольку последняя 
гораздо лучше приспособлена для уровня развития людей того времени.
 В подобных случаях опасны искажения, следует понять, что тогда, как и сейчас, 
верующий монотеист с помощью слов обозначал то, что не имело имени и выраженной 
формы. В то же время он стремился отразить и свои представления о мире.
 Когда Соломон после завершения строительства храма в своей речи, очень 
своеобразной, парадоксально вопросил: «Возможно ли, чтобы в этом небольшом 
помещении находился всемогущий Бог?» – тогда стала ясна особенность 
монотеистического взгляда на мир.
 Храм, культ, жертвенные ритуалы также пользовались языком символов. На 
протяжении всего периода античности люди обращались к божествам как к себе 
подобным. Но к невидимому Богу надо было обращаться на особом языке, которым 
еще надо было овладеть. Именно этот язык имели в виду пророки, когда требовали 
жертв, объявляя их частью культа. В зависимости от того, что доминировало, 
язычество или монотеизм в этом превалирует.
 Язык монотеистических верований предполагал использование языческих понятий, и 
прежде всего для совершения жертвоприношений, для высказывания своих просьб и 
защиты от сил зла. Но человек, верующий в единого Бога, всегда опасается 
скрытого смысла слов, стремясь к точности их значения. Использовавшаяся в Храме 
Соломона ритуальная лексика имела параллели в язычестве исключительно потому, 
что Соломон осознавал их необходимость. Стремясь избежать опасности религиозных 
столкновений, он проявлял мудрую терпимость к языческому культу и даже 
воздвигал капища около Иерусалима.




 Глава 5
 ДРАМАТИЧНОЕ НАЧАЛО


 Как только Соломон, которому едва исполнилось двадцать, был провозглашен царем,
 последовала такая вереница событий, что обычно скупые записи в хрониках резко 
умножились. Они предоставляют в наше распоряжение множество подробностей, 
иногда, правда, противоречащих друг другу.
 Когда царю Давиду перевалило за семьдесят, его здоровье резко ухудшилось. 
Однако еще сохранявшийся авторитет и имевшаяся в его распоряжении военная мощь 
привели к тому, что даже в его достаточно большом и разнородном государстве он 
смог отдавать распоряжения, которым не осмеливался противостоять ни один, даже 
самый влиятельный, человек при дворе. Вот почему сразу же после прихода к 
власти наследника вспыхнуло давно зревшее сопротивление, участники которого 
преследовали цель захватить трон.
 После трагической смерти Авессалома Адония оказался старшим из оставшихся в 
живых сыновей царя и рассматривался как его прямой наследник.
 Даже внешне Адония напоминал Авессалома, незабываемого, ибо «вкрадывался 
Авессалом в сердце Израильтян» (2 Цар., 15: 6). Хотя он и унизил Давида, тот не 
мог смириться со смертью Авессалома.
 Как и Авессалом, Адония окружил себя личной гвардией, состоявшей из 50 мужчин, 
вооруженных самым новым оружием – колесницами, а также специально обученными 
военными лошадьми. Вероятно, наличие подобного эскорта было привилегией 
наследного принца. Но разработанного закона о престолонаследии и соответственно 
о привилегиях, как об этом свидетельствуют исторические события, в то время не 
существовало.
 Когда сын царя проносился по городу и по стране со своим эскортом, это 
производило внушительное впечатление. Возможно, поэтому такие подробности были 
отмечены как в описании Адонии, так и в истории Авессалома. Напомним: во 
времена Судей, и даже при Сауле, важнейшим критерием могущества властителя было 
количество ослов и скота, которыми он обладал. Следовательно, не только во 
время войны, но и в мирное время правитель должен бы выступать во всем блеске 
своей силы и величия.
 Известно, что Давид с готовностью признал право на личную охрану и у Адонии, и 
у Авессалома, практически узаконив такой порядок. Вместе с тем в Третьей книге 
Царств (одной из ранних частей Ветхого Завета) звучит недовольство священников: 
ведь это практически означало согласие царя с тем, что его преемником станет 
Адония.
 Не удалось Давиду избежать осуждения и за несчастную судьбу своего второго 
сына, поскольку и чрезмерная снисходительность часто приводит к несчастьям. 
Трагичность судьбы царя Давида объяснялась и тем, что каждым раз, когда он 
намеревался совершить благой поступок, он сопровождался насилием, и добро 
превращалось во зло.
 Похоже, Адония не был таким инициативным и настойчивым, как Авессалом, который 
много лет вынашивал пла