ния букв в алфавите. 
Но такие стихи составлялись не только ради того, чтобы поупражняться в 
запоминании алфавита, но и для большей выразительности текста. Приведем в 
качестве примера псалом 119 («Песнь восхождения»):



   Ко Господу воззвал я в скорби моей, и Он услышал меня.
   Господи! избавь душу мою от уст лживых, от языка лукавого.
   Что даст тебе и что прибавит тебе язык лукавый?
   Изощренные стрелы сильного, с горящими углями дроковыми.
   Горе мне, что я пребываю у Мосоха, живу у шатров Кидарских.
   Долго жила душа моя с ненавидящими мир.
   Я мирен: но только заговорю, они – к войне.



 В оригинале каждая из восьми строк начинается с одной и той же буквы. Однако 
датировка текста показывает, что алфавит ощущали как древнее национальное 
достояние, унаследованное от предков наравне с религией. Более вероятно, что 
заселившие страну ханаанеи, когда вошли израильтяне, восприняли от них новое 
искусство, приспособив его к восточносемитскому языку. Сами же израильтяне (и 
это единственно возможное объяснение) восприняли его до своей эмиграции от 
финикийцев, с которыми они почти не контактировали.
 Развитие ремесел, и особенно искусство обработки дерева (из Ливана и 
Анти-Ливана), металлов (оттуда же), стекла (из белых песков реки Белус близ 
Акко), изготовление пурпурной краски и папируса, велось не только ради 
коммерческих целей, но также преследовало и эстетические задачи и основывалось 
на воображении, восхищении увиденным и тяге к знаниям.
 Очевидно, что последнее качество' и заставило финикийцев совершать рискованные 
путешествия по морям, принесшие им уважение многих народов. О подобном 
отношении свидетельствуют ценные подарки, которые фараоны отправляли правителям 
городов Финикии, а также принятие в Египте культа Баалат-Гебал (богини Библоса).
 Ей поклонялся фараон, для нее отбирали специальных девушек для храмовых оргий.
 Финикийцы оказались отважными колонистами, но они не были ни воинами, ни 
завоевателями. Однако когда на них нападали, они выказывали себя образцом 
мужества и выдерживали длительные осады. Похоже, им удалось очистить Западное 
Средиземноморье от пиратов, чего не удалось сделать египтянам.
 Только после тринадцатилетней осады Навуходоносор смог захватить Тир, который 
был построен на скалистом острове. Что же касается Александра Великого, то ему 
удалось захватить этот город благодаря предательству. Известна вошедшая в 
поговорку стойкость карфагенян. Именно при Цезаре и Августе Карфаген снова 
возродился и превратился в процветающий город.
 Характерно, что финикийцы, с их открытостью и тягой к знаниям, не проявили 
интереса к простому и «практичному» еврейскому монотеизму. Именно сохранение 
этих духовных ценностей, отделившее израильтян от других древних народов, 
помогло им выжить в период рассеяния.
 Начиная со времени Судей, отношения между финикийцами и Израилем оставались 
дружественными. Иудейские племена асир и завулом, обитавшие в центральной части,
 первыми отправились с финикийцами за море (Суд., 1:1). Услышав о великолепии 
великого храма Мелькарта в Тире, который финикийцы называли центром земли, 
Давид и Соломон привлекали финикийцев в качестве архитекторов израильских 
храмов, дворцов и крепостей.
 После разделения царства оба народа продолжали сохранять дружественные 
отношения: Иезавель, дочь царя Тира, стала женой царя Ахава из Израиля, оказав 
особое влияние на политику страны. В то время ассирийцы устремились на восток, 
и осознание общей опасности укрепило связи между финикийцами и израильтянами. 
Но еще за столетие до этого им пришлось противостоять очень опасному общему 
врагу.
 Примерно ко времени Исхода из Египта, произошедшего незадолго до 1200 года до 
Рождества Христова, орды из Южной Европы начали перемещаться, подталкивая перед 
собой попадающиеся на пути разные племена. Опустошая все на своем пути, они 
продвинулись вдоль островов и дошли до африканского и азиатского континентов. 
Нанесенный ими ущерб отразился даже на египетской империи. Одни народы, 
например ливийцы, с помощью новых иммигрантов надеялись удовлетворить свои за 
воевательные амбиции, другие, как палестинцы, надеялись сбросить иго египтян.
 Фараон Мернептах III, который правил во время Великого Исхода, должен был 
сражаться на два фронта – на западе и на востоке. Когда ему наконец удалось 
достичь непрочного мира, он повелел высечь на камне гимн победы. В 1896 году Ф. 
Петри обнаружил его около Фив, а сегодня он находится в Каирском национальном 
музее.
 После перечисления завоеванных им ханаанских городов читаем: «Израиль – его 
население немногочисленно, и его семя больше не распространится». Это 
древнейший текст, в котором упоминается Израиль. Видно, что надпись относится 
не к стране, а к народу. Она не содержит никаких географических подробностей, 
отражая лишь торжество победителя, который наконец-то добился своего.
 Вместе с тем надпись подтверждает, что израильтяне уже представляли собой 
внушительную силу, память о победе над которой фараон считает нужным сохранить. 
Кроме того, в другом описании не говорится о великом успехе фараона. Его 
второму преемнику, Рамсесу III, пришлось пройти через Палестину вплоть до Сирии,
 чтобы остановить одну из «морских наций», которая захватила Финикию и угрожала 
опустошить Ханаан, а затем вторгнуться