его, в общественном сознании 
со временем 
произошла аберрация понятий, и известный и в более позднюю эпоху тип 
воина-аскета из 
шиваитской секты Госаин был отнесен к раджпутскому воину — и тот, и другой идут 
в битве до 
конца. Раджпуты не считали аскетический образ жизни подходящим для себя. Но они 
были 
уверены, что во время боевых действий соблюдение обетов, воздержание от услад 
жизни как 
элемент ритуального очищения необходимы для усиления сакральной силы воина и 
усиливают 
вероятность счастливого исхода военной операции и для каждого отдельного 
солдата, и для 
войска в целом. В раджпутских военных отрядах женщин никогда не было. Победа 
как плод 
должна была произрасти из совместных усилий мужчины-воина и его оружия; 
энергетика 
оружия имеет как мужскую, так и женскую природу, что отражено в символах, 
нанесенных на 
клинки. 
В традиционной кастовой идеологии считается, что жизнь раджпута — постоянная 
жертвенность. Они жертвуют своими жизнями как воины, а если оказываются еще и 
правителями, то тем более обнаруживают, что их жизнь им не принадлежит. Их 
главной 
заботой становится печься о благе других людей, чтобы они ни в чем не знали 
недостатка и не 
страдали понапрасну. От воинов зависят даже брахманы, не говоря уже о 
представителях всех 
остальных каст. В обществе было ясное понимание того, что дающие защиту воины 
нуждаются 
в большом уважении — не только личностном, но и в уважении к их занятиям и 
потребностям. 
Надо признать, что когда от человека ждут хорошего выполнения своих 
обязанностей и 
всячески ему в этом помогают и поддерживают — как же ему не быть хорошим?! 
В раджпутской среде образцом настоящего героя считается меварский махарана 
Пратап. О 
нем говорят так: он боролся против иноземцев, отличался гордостью, личную честь 
ставил 
выше всего; в борьбе за свободу проявлял жертвенность. Он не испытывал 
привязанности к 
богатству, отличался высокими моральными качествами; тот, кто обращался к нему 
за защитой, 
получал ее. Он, как истинный раджпут, презирал ненравственных людей, которые 
завидовали, 
предавались чувственным удовольствиям и забавам, обманывали и предавали друзей. 

Считается, что хотя низкие люди могли на какое-то время приобрести внешние 
признаки 
благополучия, они на самом деле проигрывали: нарушив свою дхарму и моральный 
кодекс 
«раджпути», они разрушали свою душу. И если не они сами, хотя бы в будущих 
рождениях, то 
их потомки были обречены и на позор, и на большие страдания. С точки зрения 
индуиста, 
будущее имеет не меньшую ценность, чем настоящее, потому что каждый сам 
«закладывает 
его параметры». 
Составной частью раджпутской кастовой идеологии и воинственной этики считаются 
отказ 
от недостойных их положения занятий и образа жизни. Главным занятием раджпута 
могло быть 
только военное дело. В число неприемлемых занятий входят земледелие и 
сельскохозяйственные" работы, торговля, чрезмерное увлечение религией. Особенно 
это 
относится к земледелию. Считается, что ранить грудь Матери-земли плугом — 
преступление 
для раджпута непростительное. Раджпуту высших рангов даже не разрешается 
прикасаться к 
плугу, но и любой другой раджпут не станет лично пахать землю, даже если он 
теперь 
земеледец. На время пахоты раджпуты приглашают пахарей из особой касты «хали» 
(это 
название и означает «плужник»). Д. Иббетсон считал, что «Главное орудие 
кшатриев — 
воинского сословия — есть меч, и смена благородного занятия на более 
примитивное 
рассматривается как отречение от касты» (44, 156). Однако многие раджпуты уже с 
давних 
времен начали заниматься различными видами ремесел, и это не считалось 
предосудительным. В прошлом раджпуты в проблемах жизнеобеспечения