оторый связан с 
регуляцией общественных отношений и с механизмом, обеспечивающим эту регуляцию, 
т. е. с 
кастовой системой. Ведь ритуальные связи, взаимные контакты отдельных личностей 
и целых 
общественных коллективов, поведенческие установки, система табу регулируются в 
индуизме 
через кастовую идеологию и — шире — всю систему каст. Этот процесс «вписывания 
в 
общественную структуру» шел, надо полагать, одновременно и параллельно с 
этническим 
смешением пришлых элементов с местным населением. 
Это действительно то предположение, которое разделяют большинство 
исследователей 
вопроса. В. Смит высказал следующую мысль: «Несколько причин позволяли 
новоприбывшим 
легко стать хинду. Завоеватели должны были в основном приходить без женщин. 
Когда они 
поселялись в Индии, они женились на женщинах-индусках, которые, естественно, 
продолжали 
следовать своим прежним обычаям и учили им своих детей. Мужчины, будучи вдалеке 
от родины, 
не могли сохранять образ жизни, который был у них в Туркестане. Поэтому они с 
готовностью 
принимали порядки своих жен, детей и соседей. Для того чтобы быть хорошим 
индуистом, не 
обязательно нужно придерживаться какой-то особой веры. Все, что нужно, — это 
следовать хинду 
дхарме, т. е. их образу жизни, который может быть определен примерно так: 
почтение к 
брахманам, уважение священных коров, скрупулезное соблюдение правил приема пищи 
и условий 
бракосочетания. В течение одного-двух поколений потомки иноземцев начинали 
принимать хинду 
дхарму, и так становились индуистами. Брахманы были тогда готовы найти любому 
подходящее 
место в кастовой системе» (77, 90). В ходе этого процесса брахманы, 
санкционировавшие и 
обеспечившие общественное признание радж-путов, получают от правителей подарки: 
земельные 
угодья, дома, золото, зерно, коров и т. д. Потому что всем неустанно внушалось, 
что именно такие 
дары полагается делать брахманам, а само одаривание брахмана есть богоугодное 
дело, акт 
веры. 
Считается, что восточно-иранские племена в период Кушанской империи имели 
эклектичный 
пантеон, в который входили и индийские боги. Это обстоятельство еще более 
облегчало их 
культурную ассимиляцию через индуизм, тем более что индуизм ни в какой мере не 
стремится 
противостоять тому, что человек почитает старых богов наряду с новыми. Далее мы 
будем 
рассматривать тот факт, что раджпуты сохранили обрядьГ, которые можно считать, 
несмотря на 
всю некодифицированность индуизма, только неиндуистскими. И хотя в индуизме 
очень сложно 
вычленить «неортодоксальные» культы и верования (за отсутствием этой самой 
ортодоксии в 
индуизме), совершенно очевидно, что некоторые религиозные представления, культы 
и 
особенности обрядовой практики у раджпутов должны быть признаны не-индуистскими,
 следами 
древних религиозных верований не-индийских предков раджпутов. Английский 
исследователь А. 

Бингли характеризовал верования раджпутов XIX в. как «модификацию, возникшую в 
результате 
от соединения скифских обычаев с арийской культурой» (26, 169). 
«Индуизм основан на идее всеобщей восприимчивости, поглощения. Он смог, так 
сказать, 
проглотить, переварить и усвоить хоть что-то из каждой религии. Он открыл свои 
двери всем 
пришедшим. Он приветствовал и принял всех, от высших до низших, если только они 
выказывали 
желание признать духовное превосходство брахманов и согласиться с обычаями 
касты. Таким 
образом он подал руку дружбы фетишистам-аборигенам, снизошел до почитания духов 
у 
различных диких племен, он поощрял почитание рыбы, вепря, змеи, деревьев, 
растений и камней; 
он разрешил наименее возвышенные культы дравидийских народов; и в то же время 
он был 
достаточно смел, чтобы подняться до самых заоблачных высот умозрител