Основные события последующих лет вплоть до просветления зафиксированы в 
Писаниях. Кроме того, мы также располагаем посвященными им параллельными (и 
более пространными) повествованиями в комментариях и санскритских текстах. 
Можно задаться вопросом, являются ли вариации и добавления в последних 
позднейшими вставками, или же в канонических рассказах отобраны определенные 
события из более длинной истории, существовавшей в то время, о которой полное 
представление мы получаем только в комментариях. Эту проблему можно будет 
исследовать надлежащим образом лишь после изложения событий. Тем не менее 
последовательное изложение событий того периода не однажды встречается в Каноне
[120]
, и несколько поразительных фактов, известных комментариям, не раз упоминаются 
в четырех Никаях. Некоторые из событий в комментариях и в Каноне позже были 
разработаны по-разному или же вводятся в разном хронологическом порядке, и 
существует вероятность, что в канонических повествованиях изложено все 
известное в качестве предания в то время, когда составлялись рассказы, теперь 
включенные в сутты.

Из Канона мы узнаем, что Готама сначала обратился с просьбой обучить его к двум 
наставникам, но не был удовлетворен тем, что они ему дали, и шесть лет 
практиковал аскезу в обществе пяти учеников. Затем он оставил посты и 
самоистязание, обратившись к новому методу религиозной практики, и тогда 
добился просветления. Сначала он колебался, не зная, стоит ли ему сделать 
попытку обратить мир, а затем отправился в Бенарес, где встретил пятерых 
учеников, которые оставили его, когда он перестал практиковать аскезу, и 
обратил их. В дополнение к этому существует несколько записанных в балладной 
форме эпизодов, которые, несмотря на то что на них обычно ссылаются как на 
«старые предания», вероятно, являются стихотворными переложениями материала из 
комментариев.
Именно на этом отрезке описания жизни Будды мы впервые сталкиваемся с 
личностями и местами, о которых существуют другие свидетельства, помимо 
буддийских источников. Рассказы подаются как имеющие отношение к самому Будде, 
но легко увидеть, что благочестивые хронисты переработали более старые легенды. 
Эти пассажи привести необходимо и потому, что они проливают свет на характер 
позднейших повествований, и потому, что они содержат некоторые самые ранние 
формулировки фундаментальных доктрин. Важным результатом шестилетней аскезы 
Будды было открытие правильного пути мистического сосредоточения. Учение двух 
наставников, к которым он первоначально обратился, не имело отношения к 
философии: они преподавали определенный метод медитации, который следовало 
выучить и практиковать.
«Махасаччака-сутта» (Мадж., i, 240 и далее) после рассказа об уходе из дому, 
приведенного выше, продолжает:

«
Так, уйдя от мира, я стремился к добру; в поисках высшего покоя отправился я к 
Алара Каламе и, обратившись к нему, сказал: «Я желаю, друг Калама, вести 
благочестивую жизнь в этой доктрине, в этом учении». Вслед за этим Калама 
сказал мне: «Останься, друг; такова доктрина, которую разумный человек может за 
недолгое время уразуметь, осознать и достичь, обучаясь у меня, и пребыть в ней».
 За недолгое время я быстро овладел этой доктриной. И вот до этой степени, 
просто шевеля губами и повторяя то, что произносили, я с другими произносил 
обеты: «Я провозглашаю доктрину знания, доктрину старшего я знаю и воспринимаю».
 Затем я подумал: не из-за простой уверенности Алара провозглашает свою 
доктрину (говоря), что сам он уразумел, осуществил и достиг ее и пребывает в 
ней. Поистине Алара пребывает в ней, осуществляя и воспринимая ее. Тогда я 
обратился к Аларе и сказал ему: «Друг Калама, каков предел этой доктрины, 
которую ты сам уразумел, осуществил и достиг и которую ты провозглашаешь?» 
Вслед за этим Алара провозгласил достижение Ничто
. Затем я подумал: у Алары есть вера, но и у меня есть вера. Не только у него 
есть энергия, у меня тоже есть энергия. Не только у него есть внимательность, у 
меня тоже есть внимательность. Не только у него есть сосредоточение, у меня 
тоже есть сосредоточение. Не только у него есть мудрость, у меня тоже есть 
мудрость. Что, если я приложу усилия к осуществлению той доктрины, о которой 
Алара заявляет, что он сам уразумел, осуществил, достиг ее и пребывает в ней. 
Затем за недолгое время я быстро осуществил доктрину, осознал и достиг ее и 
пребыл в ней.


Тогда я обратился к Аларе и сказал ему: «Это ли предел доктрины, которую ты сам 
уразумел, осуществил, которой ты достиг и которую ты провозглашаешь?» — «Это 
предел, друг». — «Я тоже, друг, сам уразумел, осуществил эту доктрину, достиг 
ее и пребываю в ней». — «Успех, друг, великий успех это для нас, кто находит 
друга в таком товарище по занятиям. Такова она, доктрина, которую я сам 
уразумел, осуществил и достиг и провозглашаю... Такова она, и как я, так и ты, 
как ты, так и я. Приди же, друг, мы вдвоем посвятим себя этому обществу». Так 
это было, учитель мой Алара принял меня, своего ученика, как равного себе и 
почтил меня великой честью. Тогда я подумал: эта доктрина, предел которой 
состоит в достижении состояния Ничто, не приводит к отвращению, отсутствию 
страсти, остановке, спокойствию, высшему знанию, нирване. И так, не заботясь об 
этой доктрине, я оставил ее с неприязнью.»