нтинополе возвращение Конрада III встретили благосклонно. 
Фактически лишенный войска, он был не опасен для Мануила. Василевс даже 
возобновил переговоры с ним о совместных действиях против Сицилийского 
королевства. 
      4.3. Крах крестоносной авантюры 
      В начале 1148 г. обессиленное трудным переходом французское ополчение от 
Лаодикеи тронулось по скалистым дорогам дальше на юг. Продвигалось оно вперед с 
большим трудом. Отряды сельджукских всадников, рассказывает Одо Дейльский, 
"дерзостно тревожа нас, умело и легко скрывались". Греческие проводники 
умышленно указывали крестоносцам дороги, где риск подвергнуться нападению 
сельджукских лучников был наиболее велик. В январе 1148 г. французское войско 
потерпело серьезное поражение под Хонами. 
      Беспрерывными налетами сельджуки основательно потрепали крестоносцев, 
потерявших много людей и лишившихся съестных припасов и фуража: противник 
отбивал у них обозы. Пришлось бросать вьючных животных, ибо их нечем было 
кормить. В самом тяжком положении оказалась крестьянская беднота. Ей пришлось 
пережить во время этого перехода наибольшие беды. 
      Феодальные сеньоры и в походе, несмотря на все его тяготы, не отказывали 
себе в удовлетворении своих привычных прихотей. Легкомысленная супруга Людовика 
VII Алиенора Аквитанская предавалась в пути различным увеселениям в окружении 
молодых рыцарей. Пышный кортеж короля и знатных баронов, окруженных блестящей 
свитой, яркие наряды их благородных спутниц, многочисленная челядь, 
обслуживавшая этих дам (тут были и прислуга и музыканты), - все это 
представляло резкий контраст с измученными, полуодетыми толпами бедняков, 
потянувшимися в неведомые края за лучшей долей. 
      Как и во время Первого Крестового похода, феодалы не проявляли заботы о 
своих нищих спутниках, но скорее видели в них обузу. Они не замедлили 
воспользоваться случаем, чтобы избавиться от нее. В начале февраля 1148 г. 
крестоносное ополчение прибыло в византийский портовый город Атталию в Памфилии.
 Греки встретили франков весьма недружелюбно. По выражению Одо Дейльского, их 
"обдирали на рынках"; рыцарям пришлось продавать своих коней или обменивать их 
на хлеб и мясо. "И положение наше было таково, что продавали ни за что, а 
покупали беспримерно дорого". Когда же крестоносцы завязали переговоры с 
местными властями о предоставлении судов для перевозки в Сирию, то греческий 
правитель Ландульф запросил "неслыханную цену за корабли и за все прочее": 
греки потребовали четыре марки с человека, чтобы доставить войско в Антиохию. 
Вскоре вообще выяснилось, что греческих кораблей едва достанет для того, чтобы 
на них могла погрузиться одна только знать. 
      Благородные рыцари, заботясь прежде всего о собственном спасении и 
пренебрегши христианской заповедью любви к ближнему, раздумывали недолго: они 
бросили бедняков на произвол судьбы и, подняв паруса, покинули Атталию. 
Оставшиеся попытались самостоятельно продолжить свой путь на Восток, следуя 
вдоль побережья, но большей частью были либо уничтожены сельджуками, либо пали 
жертвами голода и лишений. 
      Войско французских крестоносцев, уменьшившееся наполовину, 19 марта 1148 
г. прибыло в Антиохию. Вскоре и небольшое ополчение немецких феодалов во главе 
с Конрадом III приплыло из Константинополя в Акру, а оттуда направилось в 
Иерусалим. Действия Конрада III вызвали настороженность у Людовика VII, который 
именно поэтому, несмотря на прибытие подкреплений в лице провансальских рыцарей,
 возглавлявшихся графом Альфонсом-Жорданом, не предпринимал ничего для 
отвоевания у сельджуков захваченных ими областей между Антиохией и верхним 
Евфратом. Мало того, под предлогом исполнения принесенного им религиозного 
обета он тоже направился в Иерусалим. Воинственный пыл короля, кстати сказать, 
сильно охладили любовные приключения, в которые пустилась Алиенора Аквитанская, 
вступившая, как отмечают хронисты, в преступную связь со своим дядей князем 
Раймундом Антиохийским. 
      24 июня 1147 г. в Акре состоялась встреча Людовика VII и Конрада III и их 
приближенных с регентшей Мелизандой и иерусалимской знатью. На этой встрече 
отсутствовали - по разным мотивам - сеньоры северосирийских государств 
крестоносцев: Раймунд Антиохийский, Раймунд Триполийский, Жослен Эдесский. Были 
обсуждены различные планы военных действий. Наконец предводители крестоносцев, 
оставив мысль о том, что их ближайшая цель вернуть Эдессу, позабыли про войну с 
Мосулом и совместно с войском, сформировавшимся в Иерусалимском королевстве, 
осадили сильно укрепленный Дамаск: ведь его захват сулил богатую добычу! Осада 
продолжалась пять дней (23-27 июля) и была безуспешной. 
      Между французскими и немецкими рыцарями не прекращались раздоры, а 
главное - перспектива захвата Дамаска не устраивала наиболее дальновидную часть 
баронов Иерусалимского королевства. У них на первом плане стояли совсем иные 
заботы, а не добыча. Нужно было хотя бы удержаться на ранее захваченных 
палестинских территориях. По мере укрепления позиций Зенгидов в борьбе с 
крестоносцами почва ускользала из-под ног палестинских баронов. Гораздо более 
желательным для них представлялось улучшение отношений с Дамаском, 
использование противоречий между его правителями и Зенгидами. Напротив, победа 
французских и немецких крестоносцев ничего не сулила крестоносным старожилам: 
Дамаск был обещан графу Тьерри Фландрскому. В результате среди баронов 
Иерусалимского королевства созрела "измена христианскому делу". 
      Тот факт, что среди осаждавших отсутствовало единомыслие, не остался 
тайной для правителей Дамаска. Как рассказывают восточные историки 
Абу-ль-Фарадж и Михаил Сириец, из города в лагерь осаждавших, к иерусалимскому 
королю Бодуэну III, было направлено секретное посольство: пусть он, Бодуэн, не 
рассчитывает, что ему удастся удержаться в Иерусалиме, - таков был смысл 
посольских увещеваний, - если "великий Конрад [Конрад III. - М.