из 
бассейна Средиземного моря. Папство оказало полную поддержку этим инициативам 
горожан. Когда в 1087 г. соединенный флот Пизы, Амальфи и Генуи ворвался в 
гавань Медью в Северной Африке и католические воины захватили город сарацин 
(арабов), папа Виктор III освятил его разграбление. В знак своей особой милости 
он выслал пиратам знамя св. Петра и отпустил им грехи. Пизанцы отблагодарили 
апостольский престол, вложив средства, добытые грабежом Медьи, в сооружение у 
себя еще одного храма, который в честь достославной победы назвали церковью св. 
Сикста (захват Медьи совпал с праздником этого святого). Морское предприятие в 
Северной Африке было тесно связано с ведшейся тогда же войной рыцарства против 
испанских альморавидов (пизанцы и позднее, в 1092 г., помогали Альфонсу VI 
Кастильскому воевать с маврами в Валенсии). 
      Таким образом, одной из непосредственных предпосылок Крестовых походов на 
Восток послужили церковные реформы XI в.; они создали папству непререкаемый 
авторитет и заставили феодальный мир внимательно прислушиваться к голосу 
римского первосвященника. 
      К концу XI в. стало, однако, очевидным, что методы, взятые на вооружение 
и церковью, и светскими феодалами для обеспечения своих интересов, 
малоэффективны. Французов в Испании постигли неудачи: местные христианские 
феодалы не желали отдавать своим союзникам ни земель, ни богатств. Конфликты с 
испанцами - а последние порой даже блокировались с арабскими князьками [2], - 
обрекали на провал проекты как французской знати, так и папства в Испании, да и 
арабы там стойко сопротивлялись. Но именно к этому времени начала 
вырисовываться новая цель, к которой глава церкви направит вскоре помыслы 
воинственных феодалов. Выбор самой цели и средств к ее достижению 
предопределила международная обстановка. 
      В последней трети XI в. нити европейской политики все больше стягивались 
в римскую курию. Она становилась тем центром, который один только и мог 
объединить распыленные силы феодального Запада. Ведь королевская власть там 
была еще очень слабой. Со времени понтификата (правления) Григория VII 
(1073-1085) папство, стремясь упрочить положение, достигнутое главным образом в 
результате успехов клюнийского движения, все настойчивее изъявляет поэтому 
притязания на главенство не только в христианской церкви, но и над светскими 
государями. Григорий VII в своем знаменитом "Диктате папы" открыто заявил: 
римский престол вправе распоряжаться коронами, назначать и смещать епископов, 
герцогов, королей, императоров; всякая власть действительна лишь постольку, 
поскольку она исходит от главы церкви, вице-доминуса, представителя Всевышнего 
на земле. Григорий VII выработал план полного подчинения всех христианских 
государств римской курии. Были приняты и практические меры к тому, чтобы 
реализовать эту теократическую (от греческого слова, означающего "боговластие") 
программу - программу создания общеевропейской, или, по тогдашней терминологии, 
универсальной, т.е. всемирной, монархии во главе с папством и принудить всех 
христианских королей к ленной присяге апостольскому престолу. Эта политика, 
однако, встретила отпор многих государей, в особенности германских императоров, 
борьба с которыми, протекая с переменным для Рима успехом, продолжалась и при 
преемниках Григория VII. 
      Стремления римских пап к созданию универсальной теократии в Европе яркий 
показатель того, какое значение приобрели там в XI в. римско-католическая 
церковь и ее руководящий центр - папская курия. Будучи богатейшим феодальным 
учреждением, церковь была кровно заинтересована в укреплении феодального режима.
 Вот почему папство возымело намерение сплотить под своей верховной властью 
разрозненные силы феодалов, чтобы тем самым упрочить позиции феодального 
землевладения перед лицом грозивших ему смут. 
      Неотъемлемой частью теократической программы папства явилась идея 
ликвидации самостоятельности восточной, греко-православной церкви, окончательно 
отделившейся от римско-католической в 1054 г. Как раз в связи с этими попытками 
и возникли первые наброски проекта завоевательного похода против мусульманского 
Востока. 
      1.3. Византия, Запад и сельджуки 
      Византия - наследница Римской империи - давно уже растеряла многие из 
своих прежних владений на Востоке. Все менее прочными становились позиции 
Константинополя в Малой Азии. Наиболее грозным для Византийского государства 
оказалось нашествие тюркских кочевников - сельджуков (их название происходит от 
имени полулегендарного предводителя Сельджука, объединившего во второй половине 
Х в. огузские племена Средней Азии). В правление султана Алп-Арслана 
(1063-1072) сельджуки вторглись в византийские области Армении, ввязались в 
войны с Грузией и все шире проникали в малоазиатские провинции Византии - 
Каппадокию и Фригию. 
      Император Роман IV Диоген (1068-1071) попробовал было положить конец 
продвижению сельджуков. Византийские войска предприняли против них две успешные 
кампании. С Алп-Арсланом удалось заключить перемирие, но затем Роман IV 
внезапно двинул на противника еще одну, чуть ли не 300-тысячную армию - самую 
крупную из всех, снаряжавшихся им до того. Его разномастное войско состояло в 
основном из наемников и внутренне было рыхлым, слабым, ненадежным. Накануне 
генеральной схватки тюркские отряды переметнулись на сторону своих 
единоплеменников. Измена гнездилась и в среде самих византийских военачальников.
 
      19 августа 1071 г. к северу от озера Ван (Армения), неподалеку от 
города-крепости Маназкерта (по-гречески Манцикерт), произошло гигантское по тем 
временам сражение. Войско империи потерпело сокрушительное поражение от 
сельджуков, которые применили многократно испытанную ими ранее тактическую 
уловку: отступив для виду, они заманили византийцев, а затем, неожиданно 
повернув обратно, произвели бур