ях Ордерик Виталий, - волновали почти 
всю вселенную [Запад отождествлялся в его уме со всем миром! - М. З.]; смертные 
безжалостно наносили друг другу величайшие бедствия убийствами и грабежами. 
Злоба во всех видах дошла до крайних пределов и причиняла тем, кто был исполнен 
ею, бесчисленные беды". 
      Насущные интересы феодалов как класса выдвигали перед ними неотложную 
задачу: изыскать такой способ решения возникших проблем, который позволил бы 
удовлетворить их собственные возросшие потребности в землях, в подневольной 
рабочей силе, в деньгах и богатствах всякого рода, избавил бы крупных сеньоров 
от бесчинств рыцарской мелкоты, а рыцарство - от участи "голяков" и 
"безземельных" и упрочил бы в то же время устои существующей системы. Задача 
эта, конечно, не осознавалась кем-либо именно в таком, четко осмысленном виде; 
она выступала как практическая необходимость, возникая по тому или иному 
конкретному поводу, но в общем становилась все более настоятельной. 
      Наиболее дальновидной в феодальном обществе оказалась католическая 
церковь, взявшаяся вызволить господствующий класс из надвинувшихся на него бед. 

      1.2. Клюни и рыцарская агрессия 
      Церковь была в те времена богатой собственницей полей, лугов, садов и 
жестоко эксплуатировала принадлежавших ей крепостных. Кроме того, со всех 
землепашцев - как собственных, так и чужих - церковники регулярно взыскивали 
еще общую подать - десятину. Являясь сама крупным феодальным землевладельцем, 
церковь служила - в этом и заключалась ее социальная функция - духовным оплотом 
всего класса феодалов. Проповедуя христианское учение, по которому земные 
порядки установлены от бога, а потому не подлежат изменению, требуя от 
тружеников безропотного повиновения сеньорам, обещая смиренным посмертное 
блаженство в раю, бунтовщикам же грозя вечными пытками в преисподней, 
церковнослужители помогали феодалам держать в узде хлебопашцев и мастеровых. 
Церковь всегда и во всем отстаивала интересы крепостников - и в области 
идеологии, и в сфере политики. 
      Когда в Х-XI вв. сервы повсеместно стали подниматься против сеньоров или 
уходить в бега, а бесчинства рыцарской вольницы причиняли все более ощутимый 
ущерб монахам и клирикам, церковь всерьез встревожилась - прежде всего за 
судьбу собственных владений. Чтобы оградить их от двойной опасности (со стороны 
низов и рыцарства), монастыри, экономически наиболее мощные церковные 
учреждения, еще в Х в. взялись за различные преобразования. Укрепить 
материальные и моральные позиции церкви, усовершенствовать ее организацию, 
увеличить ее силы, поднять ее престиж таков был общий смысл этих преобразований.
 
      Церковно-реформаторское движение того времени вошло в историю под 
названием клюнийского: почин его принадлежал бургундскому аббатству Клюни. 
Клюнийцы стремились создать централизованное церковное устройство и потому 
способствовали возвышению папской власти, длительное время переживавшей упадок. 
Среди осуществленных ими реформ выделяется одна: запреты военных действий - как 
на длительные сроки ("Божий мир"), так и на короткое время ("Божье перемирие"), 
например с вечера субботы до утра понедельника. Эта мера, обращенная против 
разбоев рыцарской мелкоты и феодальных усобиц, особого эффекта не возымела. 
Тогда церковь принялась нащупывать другие пути, которые, по мнению ее 
руководителей, могли бы уберечь верхние слои феодалов от неистовства 
"безземельных" и "голяков" и вместе с тем ублаготворить феодальную голытьбу, 
утолить ее жажду поместий и богатств. Конечно, сами "поиски" представляли собой 
спонтанный процесс, в котором участвовали и знатные феодалы, и простые рыцари. 
В каждом отдельном случае они преследовали свои ближайшие, непосредственные 
цели, вовсе не задумываясь о каких-то крупномасштабных проблемах 
социально-политического характера. Тем не менее их действия, диктовавшиеся 
сиюминутными побуждениями, словно прокладывали дорогу, в перспективе ведущую к 
отысканию кардинального решения общезначимой для всех феодалов задачи. Большая 
роль принадлежала тут папству, постепенно укреплявшему свои позиции. 
      Картина подготовки событий, сигнал к которым позднее дал папский клич "на 
Восток!", была сложной и многомерной. Существенное место здесь занимают 
паломничества из стран Запада в Палестину, в ее религиозный центр Иерусалим. 
Это старинное установление христианства, появившееся в IV в. и в последующие 
столетия в общем малозаметное, в XI в. развернулось с огромной силой. 
Паломничества в Иерусалим становились все более многолюдными. Они учащались и 
приобретали массовый характер. По словам Радульфа Глабера, повидавшего многих 
паломников и наслышанного о других, в Иерусалим "шли бесчисленные толпы со всех 
концов света. Никогда не поверили бы прежде, добавляет хронист, - что это место 
привлечет к себе такое изумительное скопление народа". 
      Паломничества, или пилигримства, т.е. благочестивые странствования, 
получили столь широкое распространение, что это отразилось и на всей системе 
духовных ценностей феодального общества, в первую очередь на представлениях о 
святости, имевших большое значение в феодальной идеологии. Паломничества 
становились как бы обязательной частью подвижничества, а хождение в Иерусалим - 
непременным штрихом биографии любого героя житийной (агиографической) 
литературы. Тот, кто хотел закрепить за собой репутацию безгрешного "бедняка 
Христова", отправлялся в Иерусалим, дабы - таково было, во всяком случае, 
обыденное понимание этого акта - почтить находившиеся там испокон веков 
христианские святыни, помолиться в церкви Гроба Господня, благоговейно 
осмотреть все места, где некогда ступала нога евангельского богочеловека. 
Обычай паломничества так тесно связывался в воззрениях эпохи с практикой 
жизненного поведения святых подвижников, что жития нередко приписывали 
путешествие в Иерусалим да