бывании .рыцарей в 
Константинополе: император "щедрейшим образом одаряет наших князей, облегчает 
положение рыцарей подношениями, кормит бедняков раздачами. Твой отец, любимая 
моя [Вильгельм Завоеватель. - М. З.], раздавал много и помногу, но столько едва 
ли было". Еще большее значение, однако, имело иное: рыцарям пришлось пойти на 
компромисс, поскольку наиболее проницательным из их предводителей было ясно, 
что успех войны с сельджуками в немалой степени зависит от взаимоотношений 
крестоносцев с остающейся у них в тылу Византией. Само собой, в большинстве 
своем новоявленные вассалы василевса, памятуя о порядках, царивших у них на 
родине, понимали и другое - то, что решающим фактором, который определит судьбу 
будущих завоеваний, явятся не юридические формальности, а реальное соотношение 
сил. 
      2.5. Сражение за Никею 
      В апреле - мае 1097 г. рыцарские ополчения и отряды были переброшены в 
Малую Азию. 
      Первая битва с сельджуками произошла за Никею, столицу румского султана 
Кылыч-Арслана ибн Сулеймана. Овладение ею являлось необходимым условием 
дальнейшего успешного продвижения крестоносцев через Анатолию, на главной 
военной дороге которой лежал этот город. Не менее важным овладение Никеей было 
и для Византии: никейский пятиугольник мощных стен с тремя сотнями башен 
представлял собой сильное укрепление, которое, если бы сельджуки его утратили, 
могло служить надежной защитой Константинополю против любых покушений с их 
стороны. 
      6 мая 1097 г. рыцарские ополчения, пройдя от Пелекана и Никомидии, одно 
за другим подошли к Никее и приступили к ее осаде. Отряды Готфрида Бульонского 
блокировали город с севера, норманны Танкреда (вскоре к нему присоединился и 
подоспевший из Константинополя Боэмунд) - с востока, граф Тулузский со своими 
провансальцами, прибывший 16 мая, - с юга. Окружение города было неполным: его 
юго-западная часть оставалась свободной - отсюда к Никее примыкало Асканское 
озеро, и по воде доступ в город ничем не был прегражден. 
      Султан Кылыч-Арслан ибн Сулейман, как о том рассказывает армянский 
летописец Матфей Эдесский, воевал тогда с каппадокийским эмиром Хасаном 
Данишмендом за г. Мелитену. Известие о нападении крестоносцев на Никею застало 
султана врасплох: надеясь на неприступность ее стен, он даже оставил в городе 
свою семью и значительную часть казны. Перебросить армию обратно от Мелитены к 
Никее в короткое время было невозможно. Все же Кылыч-Арслан срочно подписал мир 
с Хасаном Данишмендом и поспешил на запад. 
      21 мая сельджуки, подступив к городу с южной стороны, с ходу ринулись на 
занимавших здесь боевые позиции провансальцев. На помощь последним пришли 
лотарингские отряды. Сражение длилось целый день. Оно стоило крупных потерь и 
крестоносцам (пало до 3 тыс. человек!) и еще более тяжких сельджукам. Последние 
принуждены были отступить. Поняв безнадежность дальнейших усилий, Кылыч-Арслан 
увел войска в горы и предоставил город собственной участи. Защитникам Никеи он 
передал, чтобы они поступали впредь, как сочтут нужным. 
      Крестоносцы возликовали, хотя перед ними еще высились грозные стены и 
гарнизон Никеи держался стойко. Он получал подкрепления по Асканскому озеру. 
Тем не менее победа казалась близкой. По рассказу Анны Комниной, кельты (так 
она иногда называет латинян) "возвращались [с поля боя. - М. З.], наколов 
головы врагов на копья и неся их наподобие знамен, чтобы варвары [сельджуки. - 
М. З,], издали завидев их, испугались такого начала и отказались бы от упорства 
в бою". Но эти устрашающие выходки ни к чему не привели. Тогда Раймунд 
Тулузский попробовал произвести подкоп под одну из башен с помощью осадных дел 
мастеров - "дробителей стен и других, умеющих железными орудиями расшатывать 
башни в основании". Эта попытка тоже не увенчалась успехом. 
      Наконец 19 июня 1097 г. крестоносцы предприняли общий приступ. К рыцарям 
присоединились и византийские войска под командованием дуки Мануила Вутумита: 
Алексей I послал несколько судов (они были на повозках доставлены из Никомидии 
и спущены в Асканское озеро), чтобы отрезать гарнизон Никеи с юго-запада; 
высланы были также сухопутные силы. Василевс сделал это по настоянию самих 
крестоносцев и, по-видимомости, в помощь им, в действительности же преследуя 
собственные цели. 
      Закончилась битва неожиданно для крестоносцев. В разгар штурма, когда 
рыцари, по словам Анны Комниной, с жаром начали вскарабкиваться на стены, 
греческие части, к изумлению атакующих, были впущены в город, и тотчас ворота 
его заперты перед ратниками христовыми. На башнях Никеи взвились византийские 
знамена, и Вутумит "приветствовал самодержца звуками горнов и труб". 
Крестоносцы не ведали о двойной игре, которую вел Алексей Комнин. Хорошо 
понимавший цену вассальным обязательствам их главарей и не без основания 
предполагая, что, взяв Никею, воины креста откажутся выполнять условия договора 
с Византией, он за спиной крестоносцев завязал переговоры с командованием 
сельджукского гарнизона. Сельджуки, получив к тому же соответствующие указания 
Кылыч-Арслана, согласились сдать город Вутумиту. 
      Таким образом, греки - с точки зрения рыцарства - вероломно овладели 
Никоей. Крестоносцы были обмануты в своих ожиданиях: ведь они рассчитывали на 
большую добычу и, конечно, на выкуп за полоненных сельджуков. Вместо этого 
Вутумит милостиво дозволил им входить в город (для того, чтобы молиться в 
церквах) группками по десятку человек. Он, пишет Анна Комнина, "хорошо знал 
нрав кельтов". Город охраняли греческие войска. И, что обиднее всего, семейство 
Кылыч-Арслана и сельджукская знать были уведены в Константинополь, а вскоре и 
вовсе отпущены к Кылыч-Арслану. 
      Предвидя ропот и недовольство своих западных вассалов, Алексей Комнин 
принял нужные меры, чтобы их успокоить: в награду за ущерб им была отдана 
толика золота и серебра, захваченного греками в су