сто испускал 
вздохи, ибо наибольшим желанием его души было прежде всего посетить святой град 
Иерусалим и узреть Гроб Господа Иисуса, и часто он открывал намерение своего 
сердца близким". Во время самого похода смелое вмешательство Готфрида IV в 
битвы решающим образом обусловливает их победоносный для крестоносцев исход. 
Стоит ему появиться на своем скакуне, как сельджуки, "удостоверившись в 
твердости души герцога и его воинов, опускают поводья коней и стремительно 
ударяются в бегство". Герцог пользуется уважением всего войска, в котором все, 
от мала до велика, повинуются его голосу и советам. Другой хронист уподобляет 
Готфрида Бульонского - по силе, ярости в бою, воодушевлению - гомеровскому 
Гектору. 
      Все эти хвалебные характеристики далеки от действительности. Известно, 
что у себя на родине сей благочестивый сеньор занимался систематическим 
разорением монастырей близ Бульона. Незадолго до отправления в поход Готфрид IV,
 чтобы как-то укрепить свою репутацию, по совету матери сделал даже несколько 
дарственных вкладов в ограбленные им же самим обители. Позднее, чтобы покрыть 
свои расходы, герцог, помимо всего прочего еще и заядлый антисемит (он во 
всеуслышание заявлял, что намерен отомстить за кровь Христа, пролитую иудеями!),
 вынудил евреев Кельна и Майнца уплатить ему 1 тыс. марок серебром. 
      
      Что касается военных дарований, то ими он не отличался. Вообще, во всем 
предприятии Готфрид IV играл весьма скромную роль, и, пожалуй, именно его 
полная посредственность, его склонность к компромиссным решениям в острых 
спорах - словом, его принадлежность к сторонникам золотой середины сослужила 
определенную службу в его карьере, успешно начатой было после завершения 
Крестового похода, но быстро прерванной внезапной смертью. 
      Гораздо более заметными фигурами Крестового похода являлись предводители 
рыцарских ополчений Южной Италии и Франции князь Боэмунд Тарентский и граф 
Раймунд IV Тулузский. 
      Первый возглавил итало-норманнских рыцарей. Прошлое князя было связано с 
войнами норманнов против Византии. Еще в начале 80-х годов XI в., участвуя в 
кампании своего отца Роберта Гискара, Боэмунд стремился добыть себе земли на 
Балканах. Греки нанесли ему в 1083 г. поражение под Лариссой. Теперь этому 
князю представился удобный случай реализовать давнишние намерения. Владения 
Боэмунда в Южной Италии были незначительны: он унаследовал лишь маленькое 
княжество Тарент, все прочие земли Гискара достались его сыну от второго брака 
- Роджеру Борее. Анна Комнина, повествуя впоследствии о войске Боэмунда, 
отметит, что оно было не велико, ибо у предводителя недоставало денег. Поход на 
Восток, к которому призвал папа, открывал перед князем Тарентским широкие 
возможности. О богатствах восточных стран, в раздорах их правителей он был 
немало наслышан: вести об этом приносили купцы Бари и Амальфи, возвращаясь из 
Сирии и Палестины. Основать независимое княжество на Востоке стало заветной 
целью Боэмунда. В отличие от Готфрида Бульонского он обладал недюжинными 
военными и дипломатическими способностями, многолетним опытом боевого командира 
и с самого начала принялся обдуманно и методически проводить в жизнь свою 
программу. 
      Автор хроники "Деяния франков", норманнский рыцарь из окружения Боэмунда, 
представляет обстоятельства его отправления в поход случайными. Во время осады 
восставшего Амальфи Боэмунд-де увидел проходившие неподалеку войска французских 
рыцарей и, узнав, что они идут воевать за Святой Гроб, тотчас объявил, что тоже 
принимает крест. Князь, разорвав, мол, свой плащ на куски, понаделал кресты, 
которые и начал раздавать желающим. Охотников нашлось предостаточно, ибо, по 
словам другого хрониста, Гофреда Малатерра, в Италии было много молодых рыцарей,
 жаждавших приключений, "что столь естественно в этом возрасте". 
      В действительности же, как показали дальнейшие события, Боэмунд давно 
знал о папском предприятии и строил в связи с ним далеко идущие планы. Верно 
лишь то, что его примеру и в самом деле тотчас последовали многие мелкие 
сеньоры Южной Италии и Сицилии: известны, например, имена двоюродных братьев 
Ричарда Салернского и Райнульфа с сыном Ричардом, а также других норманнских 
вояк. Крест взял наряду с остальными близкий к Боэмунду его двадцатилетний 
племянник Танкред - безудельный и потому особо воинственный рыцарь, несомненно 
храбрый (хронист Рауль Каэнский уподобляет его отвагу львиной), но алчный 
авантюрист, заносчивый, хитрый и совсем лишенный качеств военачальника, 
настоящий сорвиголова. 
      Итак, осада Амальфи была снята, и в октябре 1096 г. воинство Боэмунда 
Тарентского погрузилось на корабли в Бари. Переплыв через Адриатику, норманны 
высадились в эпирской гавани Авлоне. Отсюда через Македонию и Фракию они 
двинулись к столице Византии. Предводитель этого ополчения Боэмунд Тарентский 
был бесспорно наиболее одаренным, умным, здравомыслящим из всех вождей 
крестоносцев и в то же время самым беззастенчивым в средствах достижения 
поставленных целей. 
      Как и у Готфрида Бульонского, у Боэмунда со временем тоже появились 
льстецы среди хронистов. Норманн Рауль Каэнский изображает его чуть ли не 
инициатором Крестового похода и уж во всяком случае - вождем, которого будто бы 
поддерживали народ всей Галлии, вся Италия, мало того - вся Европа: "Нет страны 
по ею сторону Альп, от Иллирии до океана, которая отказала бы Боэмунду в 
вооруженной поддержке". Это, конечно, сильное преувеличение. Однако Боэмунд и 
на самом деле сыграл видную роль в событиях Крестового похода. 
      Тогда же, в октябре 1096 г., отправилась в путь большая армия из Южной 
Франции. Ею предводительствовал граф Раймунд IV Тулузский. Жажда завоеваний еще 
в 80-х годах вовлекла его в испанскую реконкисту, но он потерпел в ней фиаско 
(подобно тому как Боэмунд Тарентский ничего не достиг в Греции). Неудача еще 
сильнее распалила предприи