м королем. Еще до начала Крестового 
похода Людовик-де не раз обменивался посольствами с "королем Туниса" 
аль-Мостансиром, который, как внушали Людовику IX доминиканские монахи, 
"достойные доверия", якобы готов охотно перейти в христианскую веру, если 
только это можно будет сделать, не опасаясь соотечественников-сарацин. Судя по 
рассказу Жоффруа де Болье, Людовик Святой и предполагал, внезапно напав на 
Тунис, сковать силы мусульман и предоставить эмиру и его приближенным 
возможность беспрепятственно, ничем не рискуя, осуществить переход в 
христианство. 
      Версию хрониста, всячески подчеркивавшего религиозные соображения, будто 
бы лежавшие в основе стратегического выбора Людовика IX, сотни лет спустя 
подхватили некоторые французские исследователи консервативного толка. Иные из 
них отстаивают ее и до сих пор, выискивая все новые аргументы в ее пользу. Так, 
современный французский историк Ж. Лоньон, старательно следуя повествованию 
Жоффруа де Болье, изображает Людовика IX королем-миссионером, пуще всего 
жаждавшим обратить аль-Мостансира в христианскую религию и тем самым обеспечить 
ее восстановление и торжество в стране, где некогда жил и проповедовал один из 
отцов церкви - Августин Блаженный. 
      На самом же деле в хронике Жоффруа де Болье содержатся и куда более 
реалистичные описания тех побуждений, которые заставили Людовика Святого 
двинуть флот к Тунису: доминиканцы, имевшие там свои миссии, убедили короля, 
что Тунисом легко овладеть; Людовику IX указывали также на огромные богатства 
города, которые можно использовать для отвоевания Святой земли. сам египетский 
султан черпает в Тунисе большие средства: в Каир доставляются оттуда конница и 
оружие. 
      Вероятно, в первую очередь именно эти доводы и побудили короля направить 
корабли из Кальяри к тунисским берегам. Надо думать, что главари похода 
извлекли урок из прежних неудач крестоносцев: прямое нападение на Египет - 
безнадежная затея, так не попытаться ли действовать обходным путем, начав 
борьбу за Палестину с покорения Туниса, где можно будет создать плацдарм для 
достижения главной цели? 
      Как видно из сохранившихся документов, Людовик IX известил о своем 
замысле Шарля I. Он сделал это еще до совета в Кальяри: уже 13 июля Шарль I, 
находившийся в Палермо, распорядился закупить в Апулии 2 тыс. головок сыра и 
перевезти их в сицилийский порт Трапани "для нашего счастливого плавания из 
Сицилии в Тунис". В более ранних распоряжениях, датированных маем - июнем 1270 
г. и отданных в Неаполе, Шарль I требовал закупить в Калабрии 2 тыс. свиней, 
600 коров и баранов, в Апулии - хлеб, чтобы обеспечить всем этим в изобилии 
Людовика IX. Тунис в качестве цели похода в указанных документах еще не 
фигурировал: там говорилось просто о "заморской" экспедиции. А уже 21 июля 
Шарль I предоставил купцам своего королевства право беспошлинного вывоза 
съестных припасов для "короля Франции, который плывет в Тунис, намереваясь 
отнять у сарацин эту землю". 
      Сам король Неаполитанский, впрочем, не торопился присоединиться к войску 
брата. На уме у Шарля I были прежде всего греческие проекты, из которых, однако,
 ничего не вышло. Двух десятков кораблей - только их и удалось собрать - 
оказалось недостаточно для войны со "схизматиками"; венецианский дож Лоренцо 
Тьеполо отверг союз с анжуйским авантюристом против византийского императора 
Михаила Палеолога. Венеция сумела и без войны добиться восстановления своих 
былых привилегий в Греческой империи. Денег у Шарля I не было - его 
матримониальные ухищрения потребовали больших расходов - и король 
Неаполитанский погряз в долгах. 
      Даже когда 15 июля 1270 г. флот Людовика IX взял курс на Тунис и 18 июля, 
не встретив сколько-нибудь серьезных трудностей и почти не понеся потерь, 
крестоносцы там высадились, Шарль I не спешил примкнуть к ним. Только 24 июля 
он поплыл в Тунис с отрядом арбалетчиков, но в мыслях у него тем не менее и 
тогда оставались Морен и Константинополь. Шарль I не хотел войны с Тунисом и до 
последней крайности оттягивал участие в походе, хотя Людовик IX ожидал его 
подмоги с нетерпением. Мало того, из более позднего письма капеллана Людовика 
IX Пьера де Конде известно, что "король Сицилии требовал от наших баронов в 
начале войны, чтобы не вздумали ввязываться в войну с королем Туниса". Почему? 
      Шарль I вообще предпочитал поддерживать добрососедские отношения с 
мусульманскими странами Северной Африки. Левантийская торговля приносила его 
казне немалые барыши. Граф Прованса, он был господином южноитальянских и 
сицилийских городов. Тунис регулярно ввозил зерно из Сицилии. Война грозила 
нарушить эти давно установившиеся коммерческие связи. 
      Кроме того, у Шарля I были и совсем особые виды на Тунис: он уже много 
времени вел терпеливые переговоры с аль-Мостансиром, добиваясь от него уплаты 
дани, которую Тунис некогда вносил Фридриху II. Стороны то и дело обменивались 
посольствами. Переговоры мало-помалу продвигались вперед. Это и заставляло 
короля Неаполитанского тянуть с ответом на многократные предложения Людовика IX 
включиться в Крестовый поход. 
      Вскоре, однако, отношения Шарля I с тунисским эмиром осложнились. Увязший 
в долгах, король Обеих Сицилий потребовал от эмира сверх обычной дани еще и 
уплаты недоимок по ней, накопившихся с середины XIII в. Когда крестоносцы 
Людовика IX высадились в Тунисе, переговоры с аль-Мостансиром зашли в тупик, и 
лишь тогда Шарль I, поняв, что ему нечего терять, примкнул к крестоносцам. 
      Французские крестоносцы, высадившись, захватили древнюю Карфагенскую 
крепость. На помощь аль-Мостансиру пришел египетский султан Бейбарс. Палящая 
африканская жара изнуряла рыцарей. В конце июля в их войске неожиданно 
разразилась эпидемия - то ли чумы, то ли холеры. 3 августа слег Людовик IX. 
Почти одновременно с ним захворали два находившихся с ним сына (Фили