ая династия 
достигла в 529 году, когда византийский император Юстиниан назначил одного из 
Гассанидов 
предводителем арабских племен в Сирии, присвоив ему высший титул филарха и 
статус патриция. 

Третьим южным племенем, переселившимся на север, было племя кинда. Оно 
задержалось в 
Центральной Аравии и в конце V века основало там царство при поддержке Йемена. 
В течение 
немногих лет Киндиты возвысились и захватили город Хиру, а также распространили 
свое влияние 
на Хадрамаут и восточное побережье Аравии. Но в 529 году Лахмиды перешли в 
наступление и 
вернули Хиру, нанеся Киндитам сокрушительное поражение. Династия Киндитов не 
смогла 
отстоять свои притязания, поскольку Йемен сам в этот момент переживал кризис 
власти из-за 
дворцовых интриг. Киндиты попытались обратиться за помощью к Византии, но 
против этого 
выступили союзные арабские племена, и тогда династия окончательно потеряла 
власть. После 
этого племя кинда вернулось в Южную Аравию. 

О гордости и свободолюбии бедуинов свидетельствуют следующие строки поэта Абида 
ибн 
ал-Абраса: 

 
Ты объявил, что призовешь Цезаря на помощь? 
Тогда ты наверняка погибнешь, став сирийцем. 
Но мы не согласны никому подчиняться, 
Пока сами можем вести за собой невзнузданных людей. 

(Между 535-540 гг.)

Отношение бедуинов к верховной власти было сдержанным. Незадолго до рождения 
Пророка 
какой-то человек едва не стал королем Мекки, а затем нечто подобное чуть не 
произошло и с 
одним из противников Мухаммеда в Медине. 


Описания этих событий свидетельствуют о том, что бедуины испытывали недоверие и 

враждебность к личности, оторванной от племени, руководствующейся лишь 
собственными 
интересами. Король ( малик ) или властитель ( рабб ) не являлись для них 
олицетворением 
земного могущества, как это было в соседних странах. Но превосходство своего 
племени над 
другими наполняло араба гордостью. 

Отношение к власти выразил со свойственной ему лаконичностью поэт ал-Кутами: 

 
Сегодня мы повинуемся нашему повелителю, 
завтра мы не слушаемся его. 
Мы не чувствуем себя обязанными 
всегда искать его совета. 

Все это говорит о том, что для арабов земная власть не являлась объектом 
стремлений, и 
вместе с тем свидетельствует, что представление об истинной власти и покорности 
было у них 
более зрелым, чем у других народов. 

Объединения арабских племен не были политическими, это были "конфедерации", 
связанные 
клятвой побратимства ( тахалуф ). Победу ислама и его беспримерное шествие по 
миру ученые 
обычно объясняют воинственностью арабов, не позволившей им основать "разумное" 
государство 
и толкавшей их на изматывающее сопротивление всем завоевателям, а вместе с тем 
и 
культурным влияниям. Обессиленные этим якобы бессмысленным, по мнению историков,
 
сопротивлением, арабы "уже не могли остановить распространение ислама". 

Пусть эти объяснения остаются на совести ученых, которые представляют себе 
культурное и 
экономическое положение населения