ства в Южной Си-
бири впервые прослеживается только в афанасьевской культуре второй 
половины III тыс. до н. э. (История Сибири, 1968: 159—162). Неолитиче-
ские обитатели Монголии и Забайкалья, вопреки мнению Эгами (Egami, 
1970: 324), были не кочевниками, а охотниками и собирателями (Волков, 
1967: 90; Окладников, 1970: 179). Только во второй половине III—II тыс. 
до н. э., в эпоху бронзы, на всем пространстве евразийских степей оконча-
тельно устанавливается господство производящего хозяйства, представ-
ленного различными вариантами. 



182 Глава II. Происхождение кочевого скотоводства 

 

 Уже в V - IV тыс. до н. э. на юге Восточной Европы были известны 
домашние крупный и мелкий рогатый скот, и даже лошади (Цалкин, 1970: 
265). На рубеже IV—III тыс. до н. э. в некоторых районах европейских 
степей, особенно Волго-Уральском междуречье, наметилось преобладание 
скотоводства над земледелием (Збенович, 1974: 112—114; Мерперт, 1974: 
102—112). Распространение скотоводства в неолите и бронзовом веке ха-
рактерно также для различных областей Центральной и Западной Европы 
(см., например, Fleming, 1972; Bradley, 1972). Однако, вопреки мнению не-
которых исследователей (Мерперт, 1974: 112; Шилов, 1964:101, 102; Ши-
лов, 1975: 14; Массой, 1976: 44), нет оснований полагать, что скотоводы III 
и даже II тыс. до н. э. были подлинными кочевниками. 

Судя по остеологическим материалам, в неолите, энеолите и бронзо-
вом веке в евразийских степях не было изменений видового состава стада и 
процентного соотношения различных видов в направлении, которое позд-
нее стало характерно для кочевников этого региона (Цалкин, 1970: 253). 
Обычные для многих археологических культур этого времени, долговре-
менные поселения также свидетельствуют против наличия кочевого ско-
товодства. 

Наконец, трудно себе представить евразийских кочевников без ло-
шади как верхового животного. Поэтому, хотя вопрос о ранних этапах 
использования лошади и их последовательности довольно запутан, на нем 
следует остановиться особо. В Южной России доместицированная ло-
шадь появилась очень рано — не позже IV тыс. до н. э. Можно было бы 
думать, что важного значения в экономике она в это время еще не имела, 
однако имеются два труднообъяснимых исключения. На двух поселениях 
IV тыс. до н. э. (или III тыс. — в зависимости от принятых систем хроно-
логии) — Дереивка, находящемся в лесостепной зоне, и Репин Хутор — в 
степи на Нижнем Дону, кости лошади составляют большинство среди ос-
теологических остатков домашних животных — до 80%. В этой связи 
Цалкин (1970: 248) писал о «первых в истории животноводства племенах 
коневодов». 

Однако, как практически пасли стада этих лошадей? Для IV тыс. до 
н. э. у нас нет никаких неоспоримых позитивных данных о верховой езде. 
И в то же время трудно представить 



Глава II. Происхождение кочевого скотоводства 183 

 

себе стада лошадей, к тому же лишь недавно одомашненных, управляемых 
пешими пастухами. Я вижу только одно возможное объяснение этой за-
гадки. Для этого необходимо вновь вернуться г старой проблеме «Fahren 
und Reiten» [ехать и ездить верхом] Согласно наиболее распространенной 
до сих пор точке зрения, лошадь сначала была освоена в качестве упряж-
ного животного, и лишь затем — верхового. Однако отдельные исследова-
тели настаивают на обратном порядке (см., например, Curwen and Hatt, 
1953: 47; Трубачев, 1960: 15; Ковалевская, 1977: 21). Поскольку нет дан-
ных о том, что колесно-упряжный транспорт появился в восточноевропей-
ских степях раньше III тыс. до н. э., то не исключено, что они частично 
правы. 

Но только частично, потому что верховая езда, если она действи-
тельно существовала в IV—III тыс. до н. э., да и позднее, должна была де-
лать только первые шаги. Конская сбруя или вообще отсутствовала или 
была самой примитивной. На некоторых изображениях Передней Азии III 
тыс. до н. э. встречаются л