к ним имели соответствующие 
идеологические последствия. Кочевая экономика должна была допол-
няться продуктами сельского хозяйства и ремесла, а культура кочевни-
ков нуждалась в культуре оседлого населения 



Предисловие ко второму изданию 13 

 

как в источнике, составной части и модели для сравнения, подражания или 
отвержения (Khazanov, 1994). 

В этой книге читатель найдет некоторые классификации и типологии, 
принятые одними учеными и критикуемые другими. Ничего другого я и не 
ожидал, и хочу еще раз подчеркнуть, что дефиниции, категории, типологии и 
классификации сами по себе не являются конечной целью исследования или 
чисто семантическим упражнением. Они всего лишь аналитический инстру-
мент исследования, в известной мере отражающий избранные в нем методо-
логические подходы. Их ценность зависит не столько от их точности, что 
почти всегда спорно, сколько от того, насколько адекватно они служат спе-
цифическим целям исследования. 

Понимание скотоводства, предлагаемое в этой книге, основано на 
представлении о континууме специфических и гибких экономических стра-
тегий с множеством разнообразных вариаций, особенно, если выделение по-
следних связано с различными критериями. Я никоим образом не хочу пред-
ставить мою классификацию жестской или единственно возможной. Однако 
я все же полагаю, что такие широкие типологические формы, как: пастуше-
ское земледелие (transhumance), полуоседлое скотоводство (аг-
ро-скотоводство), полукочевое скотоводство и кочевое скотоводство как 
наиболее крайняя форма адекватно служат целям моего исследования. Эта 
типология вполне применима, поскольку она основана на двух противопо-
ложностях: между скотоводством и земледелием и между подвижностью и 
оседлостью. Представить кочевое скотоводство или скотоводство в целом, 
всеохватывающей, но недостаточно точно определенной категорией, может 
быть удобно для некоторых археологов, вследствие природы их источников, 
но это едва ли будет способствовать лучшему пониманию их доисториче-
ских форм. Моя классификация, прежде всего, экономически ориентирован-
ная. Во-первых, она основана па предположении, что скотоводческая сторона 
подвижного скотоводства характеризует его как специфический тип эконо-
мической активности. Во-вторых, она обращает внимание на размер и зна-
чение сельскохозяйственного компонента для определения системы хозяй-
ства данного общества в целом. 

Однако оказалось, что корреляция между скотоводством и подвижно-
стью не столь очевидна, как я предполагал. Моя клас- 

 





14 Предисловие ко второму изданию 



сификация была оспорена Инголдом (Ingold, 1986: 165), воспри-
нимающим кочевое скотоводство прежде всего в терминах подвижности 
и утилизации природных ресурсов и настаивающего на том, что эти ха-
рактерные черты скотоводов объединяют их с охотниками и собирателя-
ми. (Как признает сам Инголд (Ingold, 1986: 13), его взгляды по этому 
вопросу противоречивы. Отдавая должное его интеллектуальной честно-
сти, я все же полагаю, что ученый сам должен решить свои проблемы.) 
На этом основании Инголд (Ingold, 1980: 83, 91) отрицает даже отличия 
между экономиками, добывающими пищу и производящими ее, равно как 
и само понятие неолитической революции. 

Я могу только повторить, что оседлость и подвижность сами по 
себе не определяют и не указывают на общее направление экономической 
деятельности. Любой основной вид экономической активности имеет 
свои более подвижные и более оседлые формы. Кроме того, в рамках од-
ной и той же системы хозяйства различные сектора, группы, семьи и ин-
дивиды могут придерживаться различных степеней мобильности и осед-
лости. 

Общая подвижность 

____________________________________________________________________ 

Миграции Экономическая подвижность 

(в сущности, это Бродячий образ жизни* 

 билет в один конец) (охотники и собиратели) 

Подсечно-огневое земледелие, мотыжное