е группы, возможно, существовали и до X в. Од-
нако только после огузского движения и особенно последующих вторже-
ний кочевников евразийских степей (достаточно вспомнить никударий-
скую орду, поселившуюся в Восточном Хорасане), смешавшихся с 
местным населением и оказывавших воздействие на его скотоводство, 
номадизм в Афганистане принял свои традиционные формы (Schumann, 
1962: 45—46). Одни кочевники теснили других. Так, сельджуки вытеснили 
белуджей из Хорасана и Кермана в Мекран и далее на восток (Пикулин, 
1953: 18; Frye, 1961: 47). Таким образом, цепной процесс номадизации, ко-
торый в евразийских степях происходил в I тыс. до н. э., на Среднем Вос-
токе был длительным и прерывистым и завершился на два тысячелетия 
позднее. Только во II тыс. н. э. кочевники здесь заняли всю под-
ходящую для них экологическую зону. 

Только в средние века окончательно сформировались все три ос-
новные разновидности номадизма и полуномадизма на Среднем Востоке. 
Первая, основанная на разведении овец и лошадей и перекочевках мери-
дионального типа в зоне степей и полупустынь (Горган, Муган, Хорасан), в 
наибольшей степени испытала воздействие номадизма евразийского степ-
ного типа. Еще в период завоевания Ирана монголы облюбовали в качестве 
своих зимников Муганс кую степь, потому что там был хороший корм для 
лошадей (Галстян, 1977:167,170—176). Вторая, связанная с использовани-
ем верблюдов и выращиванием финиковой пальмы (арабы Юго-Западного 
Ирана, 



Глава II. Происхождение кочевого скотоводства 201 



племена Мекрана и Белуджистана), испытала воздействие номадизма 
ближневосточного типа. В племенах белуджей, особенно таких, как ринд, 
имеются арабские элементы, вошедшие в их состав во время захвата бе-
луджами мекранского побережья (Пикулин, 1959: 17). Белуджистан уже в 
X в. славился своими верблюдами, которых даже вывозили в Хорасан и 
Фарс (Бартольд, 1971: 92). Третья разновидность — горная (луры, бах-
тиары, кашкайцы, курды и другие), в наибольшей степени основанная на 
разведении мелкого рогатого скота, во многом сохранила старые местные 
черты (de Planhol, 1966a: 298), хотя в древности крупный рогатый скот у 
них был распространен больше, чем в новое время. 

В целом кочевники евразийских степей оказали большее влияние на 
номадизм Ирана и Афганистана, чем бедуины Аравии. Не случайно мно-
гие скотоводческие термины в персидском языке заимствованы из тюрк-
ских. Очевидно, это влияние определялось как экологией, так и историей. 
Однако именно в средние века дромедар на Среднем Востоке стал преоб-
ладать над бактрианом, в то время как в I тыс. до н. э. двугорбый верблюд 
был известен почти во всем Иране (Bulliet, 1975: 157). 

Африка. Хотя кочевое скотоводство в Африке относится к различ-
ным типам, генезис их во многом взаимосвязан. Поэтому целесообразно 
рассмотреть его в одном разделе. Сейчас очевидно, что внутриконтинен-
тальные истоки скотоводства находятся в Египте и Северной Африке. Не 
совсем ясно, правда, в какой мере они связаны с местным развитием, а в 
какой — с импульсами или даже миграциями из Азии (ср. Mauny, 1967: 
583—599; Clark, 1970: 197). Однако в Египте в древности скотоводство 
всегда оставалось лишь придатком к земледелию. Центр развития экстен-
сивных форм скотоводства в Северной Африке находился в Сахаре. 

Не исключено, что домашние животные появились в Северной Аф-
рике довольно рано — уже в VII тыс. до н. э. (Higgs, 1967; 167), а в V—IV 
тыс. до н. э. обитатели Сахары и даже Сахель (Smith, 1978: 94) были ско-
товодами, разводившими помимо овец и коз длиннорогую и короткорогую 
породы крупного рогатого скота (Clark, 1970:198: Clark, 1972: 132; Lhote, 
1976: 67). Знаменитые 



202 Глава II. Происхождение кочевого скотоводства 

 

сахарские наскальные изображения привели к широкому распространению 
мнения о том, что уже в неолите в Сахаре обитали чистые номады — ко-
ровопасы. Это кажется мне сомнительным. Нет никакой уверенности в 
том, что эти изображения дают правильное представление о видовом со-
ставе стада; тем более не могут они служить и доказательством отсутствия