неных львов.
      Но они выражают какимто образом наслаждение страданиями животных, 
напоминающее нам, что Ашшурнасирпал II знаменит или, скорее, позорно знаменит 
коечем, очень далеким от искусства. Ему, более чем любому другому ассирийцу, 
обязана эта нация своей репутацией в истории. Он наполнил четверть столетия 
своего правления жестокостями, которые оставались непревзойденными до появления 
Гитлера.
      Жестокости эти особенно тесно связаны с новым способом осадной войны. 
Ашшурнасирпал II весьма эффективно использовал осадные устройства и ценил их 
достаточно высоко, чтобы оставить изображения на своих надписях. Он взял 
естественную склонность штурмующих армий к жесткостям и поднял ее до 
преднамеренной политики террора, почти невероятного для любого века, кроме XX, 
который был свидетелем деяний нацистской Германии.
      Когда армия Ашшурнасирпала II захватывала город, смерть от пыток 
становилась рядовым явлением. Головы отрубались во множестве, из них складывали 
пирамиды. С людей сдирали кожу, их сажали на колья, распинали, закапывали 
заживо.
      Все это могло входить в обдуманный план повышения ассирийской мощи. Можно 
представить себе, что монарх утверждал, что путем такой политики террора города 
можно убедить сдаться без осады или, еще лучше, вообще не устраивать восстаний. 
В конечном счете, мог бы сказать Ашшурнасирпал II, общее кровопролитие и 
страдания уменьшатся, так что жестокости войны станут, в сущности, благом. 
(Ястребы войны твердят об этом и в наше время.)
      Тем не менее, тот факт, что Ашшурнасирпал II с торжеством подробно описал 
свои деяния в надписях, иллюстрированных барельефами, тот факт, что он явно 
наслаждался зрелищем пыток, несомненно, разоблачает его как садиста. Он 
совершал свои злые деяния, потому что получал от них удовольствие.
      В краткосрочной перспективе политика Ашшурнасирпала II была успешной. Он 
расширил империю и поставил ее на прочное основание. Скончался он в мире и, 
возможно, с утешительным чувством, что хорошо поработал.
      В долгосрочной перспективе, однако, он потерпел неудачу. Он сделал имя 
ассирийцев ненавистным и отвратительным. Такого успеха не добивался ни один 
завоеватель до Адольфа Гитлера. Позднейшие ассирийские монархи никоим образом 
не были столь порочными, как Ашшурнасирпал II, некоторые из них были даже 
просвещенными и порядочными человеческими существами. Но благодаря 
Ашшурнасирпалу II клеймо садизма прилипло к ним всем, и ни один из них не знал 
мира. В остальное время, оставленное Ассирии, ее история состояла из подавления 
восстаний, ибо ни один народ не мог долго оставаться ее мирным подданным.
      И когда, после двух с половиной столетий непрестанных войн, Ассирия была 
в конце концов побеждена, поражение было окончательным. Другие нации могли 
склониться, пережить поражение и возродиться. До Ашшурнасирпала II Ассирии 
самой это не раз удавалось. Но когда она вновь пала, после Ашшурнасирпала II, 
она была раздавлена полностью и стерта с лица земли.
      
Кони становятся крупнее
      
      Сын Ашшурнасирпала II Салманасар III наследовал ему в 859 г . до и. э. и 
правил еще дольше, чем отец. Он стремился к дальнейшему расширению царства, и 
его подданные постоянно видели его во главе войска.
      Одно из арамейских княжеств все же пережило подъем Ассирии. Это было 
Сирийское царство с центром в Дамаске, которое сохранило какието силы в районе 
западного рога Плодородного Полумесяца и активно занималось организацией 
сопротивления Ассирии. Главным союзником Сирии в этом предприятии был Израиль, 
ее южный сосед, в котором правил Ахав, царь, знаменитый в Библии своим 
идолопоклонством и порочностью (по крайней мере, согласно взглядам библейских 
авторов).
      В 854 г . союзники столкнулись с ассирийской армией в Каркаре. Такого 
места не обнаружено, но думают, что оно находилось в Северной Сирии, километрах 
в 50 от Средиземноморского побережья. Положение было отчаянным, ибо ассирийская 
армия была лучшей в мире и превосходила по численности союзную 
сирийскоизраильскую армию в пропорции три к двум. Мы должны были бы знать 
подробности битвы, но мы их не знаем. Все, что мы можем сказать, — это то, что 
вопреки всем шансам союзники ухитрились удержаться. Какимто образом они 
остановили страшных ассирийцев, принудив их по меньшей мере к отступлению. 
Ассирийцы убрались, и Сирия и Израиль выиграли для себя еще одно столетие 
существования.
      Довольно странно, что Библия не отмечает битвы (одна из причин, почему мы 
так мало знаем о ней); почти как если бы авторам не хотелось отдавать честь 
великой победы порочному Ахаву. Мы знаем о ней из краткого упоминания в 
ассирийских надписях, от которых едва ли можно ожидать подробного описания 
битвы, которая, уж конечно, не была славной ассирийской победой.
      Однако, хотя союзники получили передышку, они спаслись не навсегда. 
Ассирия была слишком велика и слишком могущественна, чтобы игнорировать ее 
вообще. В другой кампании, после смерти Ахава, ассирийская армия опустошила 
Сирию и принудила ее и другие княжества Запада к выплате дани.
      Династия Ахава была свергнута и истреблена в 843 г ., через одиннадцать 
лет после великой битвы. Ииуй, израильский генерал, основал новую династию. 
Библейское повествование делает Ииуя героем за уничтожение порочной династии, 
но ассирийские надписи показывают его в ином свете. «Черный обелиск», 
обнаруженный в развалинах Калаха, показывает князей, подданных Ассирии, 
приносящих дань Салманасару. Один из них — Ииуй Израильский, лежащий прост