ка, которая, видимо, была предназначена для местного 
населения и карфагенской хоры: недаром среди таких вещей есть сосуды, 
воспроизводящие старые африканские формы, известные со времен неолита. С другой 
стороны, карфагенские керамисты начинают копировать греческие формы и росписи. 
Вновь появляются бытовавшие в VIII в. до н. э. и позже забытые ойнохои с 
трехлистным венчиком. Изготовляются сосуды, подобные греческим киликам и 
скифосам, создаются пластические вазы. Снова мастера начинают украшать свои 
изделия, нричем в декоре все чаще встречаются растительные и животные мотивы, а 
иногда и человеческие фигуры. С IV в. до н. э. идет эллинизация культурной и 
повседневной жизни Карфагена, и эллинские изделия, в том числе расписная 
керамика, широко проникают в быт. В этих условиях и местные мастера стараются 
воспроизвести модные формы. Однако их изделия по сравнению с греческими 
остаются тяжеловесными и грубыми, а в росписи нет и следа той благородной 
гармонии, которая столь восхищает нас в нроизведеииях эллинских вазонисцев. 
Подобную эволюцию проходит и изготовление ламп. В основном пунийцы изготовляли 
«двурогие» лампы, представлявшие собой плоские тарелки с двумя носиками, в 
которые вставлялись фитили, и сравнительно широким отверстием для наливания 
масла. Сначала их украшали зигзагами, меандрами, треугольна никами. Позже, как 
и яа вазах, узор исчезает. Постененно 

f 
меняется и форма ламны: уменьшается ее диаметр, но углубляется резервуар. С IV 
в. до и. э. появляются светильники, нодра-жающие греческим, с закрытым 
резервуаром и одним носиком. Иногда мастера изготовляли и фигурные лампы, 
нанример лампа могла иметь вид головы силена. В этом также нроявилась 
эллинизация керамического производства. 
Само керамическое производство развивалось мало, пользуясь приемами, 
унаследованными от метрополии. Гончарный круг оставался довольно нримитивным и 
тяжелым: он состоял из двух больших камней, из которых верхний формой наноминал 
гриб. Работали на нем два человека: один приводил круг t ) движение, а другой 
формовал изделие. Печи же были относительно развиты и позволяли обжигать 
одновременно большое количество изделий. Гончарные мастерские были некрупные. 
Мастера старались основать свои мастерские недалеко от тех мест, где их 
продукция могла пользоваться спросом. Так, многочисленные керамические 
мастерские были открыты археологами вблизи зоны некрополей: гончарные изделия 
использовались в погребальном ритуале [204, с. 106—113; 211; 215, с. 324-429; 
285, т. VI , с. 156; 313, т. IV , с. 57-74; 320, с. 150 — 154; 325, с. 15-17; 
434, с. 189]. 
Остановимся подробнее на горном деле. В Нумидии имелись медные рудники ( Strabo 
XVII , 3, 11). В непосредственной близости от Карфагена в римское время 
разрабатывались медные, свинцовые и серебряные рудники, однако нет сведений, 
что их использовали и карфагепяне [313, т. IV , с. 49]. По-видимому, основную, 
если не всю, массу металлов пунийцы получали из рудников Сардинии и Испании. 
Сардиния была довольно богата серебряными, медными и свинцовыми рудами [314, с. 
28, 151—¦ 152]. Они имелись на юго-западе острова, т. е. именно в районе 
первоначальной финикийской колонизации. С середины VI в. до н. э. финикийские 
поселения перешли под власть карфагенян, которые, видимо, нзнли под свой 
контроль и добычу металлов. Другим рудным районом Сардинии был округ Барбаджа в 
центре острова, богатый медью, и он тоже в конце концов оказался под властью 
Карфагена. На этом острове (и на берегу, и в его внутренней части) появилась 
целая сеть пунических поселков, жители которых были заняты добычей металлов 
[136, с. 78—80]. 
В Испанию, которая особенно славилась в древности своими металлами, карфагеняне 
начали проникать в конце VI —начале V в. до и. э. Правда, богатые рудники 
Юго-Западной Иснании оставались нод контролем тирских колонистов или местных 
хозяев. Но юго-восток стал сферой карфагенского влияния. Господство Карфагена 
еще более укрепилось в результате 87 

f 
деятельности Баркидов. Основной рудной зоной Юго-Восточной Испании был район 
иберийской Мастии, баркидского Нового Карфагена, где богатейшие серебряные 
рудники занимали площадь, равную 400 стадиям окружности, и приносили позже 
римлянам ежедневный доход в 25 тыс. драхм ( Strabo HI , 2, 10). Едва ли этот 
доход был намного ниже нри карфагенянах. В римское время эти рудники являлись 
собственностью государства ( Strabo III , 2, 10). Ливии ( XXVI , 47, 1) 
указывает, что Сципион носле захвата Нового Карфагена вернул гражданам все их 
имущество, сохранившееся после грабежа. Поэтому можно говорить, что и до 
римского завоевания рудники принадлежали не отдельным новокарфагенским 
гражданам, а государству. О руднике Бебелон Плиний ( XXXIII , 96) сообщает, что 
он давал Ганнибалу 300 фунтов серебра ежедневно. Ежедневный доход 
свидетельствует, что речь идет не о нодати. Выступал ли Ганнибал в данном 
случае как владелец рудника или как представитель карфагенского государства, 
сказать с уверенностью невозможно. В то же время известно, что некоторые 
рудники карфагеняне оставляли их прежним владельцам, ограничиваясь податью с 
яих. Так, в Испании, например, жители Оронгиса сами добывали драгоценный металл 
из принадлежащей им земли ( Liv . XXVIII , 3, 3). 
Доходы, получаемые от эксплуатации рудников, особенно иснанских, были важной 
статьей бюджета республики. Поэтому часть их государство превращало в свою 
собственность. Государству принадлежали, как мы видели, и военные верфи. 
Насколько правительство контролировало изготовление оружия, сказать трудно. Но, 
во нсяком случае, некоторые наиболее важные для республики отрасли производства 
принадлежали государству или по крайней мере им контролировались. На