дства. Потин, 
отвечавший за это, уклонялся от встреч с Цезарем. Кроме этого, римские солдаты 
страдали не только от ночных уличных стычек с египтянами, но и от 
некачественной пищи, от зерна низкого качества, поставляемого египетским 
правительством.
   Хотел ли Цезарь решить только текущие проблемы или тайно надеялся, что 
Птолемей приедет не один, а вместе с той, о которой так много говорили в Риме?
   Может быть, молодой и сильный Цезарь, пользовавшийся заслуженным интересом у 
женщин, и не заинтересовался бы египетской царицей, если бы однажды ночью к 
нему не вошел советник, рассказавший о прекрасной Клеопатре.
   Цезарь ждал молодого, но уже известного в узких кругах египетского лекаря. 
Он не жаловался на здоровье, скорее, хотел узнать последние новости, а может, и 
сплетни из Египта.
   В памяти остался пронизывающий влажный взгляд черных глаз лекаря и 
завораживающий рассказ о необыкновенной царице. Лекарь не скрывал своего 
восхищения. Нет, сам он не лечил Клеопатру и даже не удостоился чести входить в 
покои Великолепной, он только несколько раз готовил для нее мази и притирания 
из трав, которыми она осталась весьма довольна и даже передала ему драгоценный 
перстень в подарок. Цезарь не торопил рассказчика. Его воображение помогало 
дорисовать то, о чем молчали слова. Друзья говорили о ней как о скромной 
девушке, слишком стыдливой для того, чтобы раскрыть свои полусознательные 
чувства мужчине. Любовники рассказывали о пылкой, страстной женщине, беззаветно 
отдающейся любви.
   Она устраивала безобразно дорогие пышные празднества, украшая свой дворец и 
свой костюм так фантастично прекрасно, что казалась истинной богиней в золотых 
чертогах. Она щекотала эстетическое чувство собеседника изысканными умными 
рассуждениями о литературе и искусстве, поражала политика дипломатическими 
способностями. И эта женщина, забыв о том, кто она, или умело играя мужчиной, 
возбуждала самые низменные его инстинкты грубым бесстыдством речи и свободными 
шутками лагерной проститутки.
   Сейчас он как никогда хотел встречи с ней. Причиной этого стало письмо, в 
котором Клеопатра выражала просьбу о третейском суде в лице Цезаря. Не 
исключено, что встреча нужна была ей, чтобы подчинить себе римлянина силой 
своего волшебного обаяния.
   Цезарь восхищался решительностью и отвагой Клеопатры. Путь из резиденции в 
Палестине был для нее нелегким и небезопасным. Путь по суше был блокирован 
войском единокровного брата Клеопатры, а путь по морю контролировала его 
эскадра. Царица решилась на такое безрассудство, отчасти потому, что считала 
свое положение отчаянным, так как Цезарь, по ее мнению, все больше склонялся на 
сторону Птолемея и его сановников. И в этом нет ничего удивительного. Клеопатру 
он еще не знал, судьба ее была ему совершенно безразлична, а Птолемей и его 
сторонники уже оказали ему немалые услуги. Какие бы официальные заявления ни 
делал Цезарь, факт оставался фактом – смерть Помпея была для нее даром небес, и 
Клеопатра прекрасно это понимала. Поэтому она и видела единственный шанс на 
спасение в личной беседе с диктатором. Но, решившись на такой шаг, царица 
показала, что власть для нее дороже жизни. Цезарю доложили, что корабль 
Клеопатры доплыл почти до Александрии, она пересела на лодку, в которой сумела 
добраться до берега. Но как царица пройдет мимо охраны? Момент встречи 
приближался. Цезарь ждал…
   Клеопатра появилась во дворце неожиданно, выбрав самый невероятный способ. 
Подкупив сицилийского купца, она приказала завернуть себя в ковер и явилась 
перед глазами Цезаря, как дорогая игрушка, сияя золотом украшений, благоухая 
душистыми маслами, поражая красотой и свежестью молодости. Темные глаза искусно 
подведены, прекрасную головку украшает пышная в четыре яруса прическа, 
увеличивая рост и удлиняя линию шеи, полупрозрачное платье из тончайшего льна 
не скрывает изящной фигурки. Глаза скромно опущены, как у покорной наложницы, 
которая не смеет взглянуть на своего господина.
   К этой встрече она готовилась очень тщательно, не рассчитывая влюбиться. 
Только политика, только цель, которую одной ей не достичь без поддержки 
сильного римлянина! Она выглядела как достойная своего сана женщина, 
возбуждающая не жалость, а сочувствие. Не жалкая просительница, а царица, 
ищущая помощи и участия. Цезарь был сражен. Пятидесятилетний сердцеед, как 
мальчишка, влюбился в девушку, которой едва минуло двадцать лет.
   «Тебе подарок, Цезарь», – тихо произнес сицилиец.
   Замужество Клеопатры за своим малолетним братом, с которым она к тому же еще 
и воевала, не сделало ее женщиной, не раскрыло чувств. Наиболее близкие Цезарю 
люди знали, что он как раз вышел из одного из наиболее бурных периодов своей 
жизни. Стремление к наслаждению было увеличено его недавними успехами, 
ожиданием еще больших в будущем, долгим периодом воздержания и суровыми 
лишениями походной жизни. Они оба хотели этой встречи и этой любви.




   Часть III Цезарь, потомок Венеры

   1. Александрийская война

   Возвращение Клеопатры
   Клеопатра была неизвестным дотоле наслаждением – умная, страстная, она 
каждую минуту поражала его своей необычайной непохожестью на тех женщин, 
которых он знал до этого дня. Он, великий стратег, не мог предугадать ее слов, 
мыслей, желаний. А значит, она была, как Египет, о котором он знал и не знал 
одинаково много.
   Клеопатра заговорила с ним на греческом, и он подумал, что это от того, что 
греческий язык наиболее приспособлен к ее мягкому женскому образу, а ведь она 
просто не очень уверенно чувствовала себя в латыни. Цезарь с удовольствием 
услышал язык Гомера: «Поскольку друзья не излагают мои дела верно, я подумала, 
что мы должны встретиться лично».