остоинства и 
недостатки разных видов правления – монархии (власти одного лица), аристократии 
и демократии.
   Еще шире стали познания греческих ученых в следующие два столетия. Географы 
составили подробные описания земной поверхности: по крайней мере, впятеро 
больше был кругозор греков теперь, чем во время греко-персидских войн: моряки 
греческие добирались до Мадагаскара, до Индокитая и даже Китая. В Китай, 
"страну шелка", знали и морской путь кругом Азии, и сухопутную дорогу чрез 
среднеазиатские горы, где были устроены рынки шелка. Слоновую кость привозили 
от великих озер у верховьев Нила. Половина Старого Света была известна грекам.
   Греческие ученые сделали заключение, что земля – шар, хотя и не могли 
проверить это понятие на опыте, как позднее европейцы, совершавшие кругосветные 
плавания. Вселенная, по учению греков, тоже шаровидна. В середине ее держится в 
равновесии земной шар, потому что от всех краев неба он отстоит равномерно 
далеко. Большое внимание обратили греческие ученые и на движение небесных 
светил. Около 250 г. Аристарх, родом с острова Самоса, первый решился сказать, 
что не солнце и планеты вращаются кругом неподвижной земли, а, напротив, земля 
и все планеты вертятся около солнца. Аристарх сделал еще одно важное открытие: 
до него солнце считали гораздо менее земли, примерно с Пелопоннес величиною; 
Аристарх объявил, что солнце гораздо больше земли, оттого и должна земля около 
него вращаться.
   Эти мысли Аристарха были, однако, потом покинуты и забыты; большинство 
греческих ученых не могло отказаться от той мысли, что земля стоит неподвижно в 
середине мира. Греческие астрономы, особенно Птолемей (живший в Александрии 
около 150 г. после Р. X.), расписали пути и порядок видимого хода планет и 
солнца. Это учение стало называться системой Птолемея; оно продержалось полторы 
тысячи лет, до открытия Коперника (около 1540 г. по Р. X.); Коперник вернулся к 
понятию Аристарха.
   Греческих ученых более всего ценили в египетской Александрии. Этот город 
стал теперь для греков тем, чем были раньше Афины. Царь Птолемей II Филадельф 
учредил здесь университет, называвшийся музеем, куда собирались слушатели со 
всего греческого мира. В музее (т. е. доме муз, богинь, охранявших знания и 
художества) были зоологические и ботанические коллекции, анатомический зал, 
химическая лаборатория; в нем была собрана огромная библиотека старинных и 
новых греческих книг; здесь берегли и записанные песни Гомера. Всякая книга, 
привозимая в Египет, доставлялась в музей; с нее снимали копию и книгу 
возвращали владельцу.
   Множество книг переписывалось в большом количестве экземпляров и 
распространялось в обществе. Благодаря этому некоторые книги сохранились до 
нашего времени и не вся умственная работа греков пропала даром. Когда Европа 
опять стала варварской страной, 6–7 веков спустя после Р. X., ученые греческие 
книги, например сочинения астронома и географа Птолемея, были переведены и 
переписаны арабами; уже от арабов они перешли снова к европейцам, когда 
европейцы стали опять учиться и интересоваться наукой (12–13 веков спустя после 
Р. X.). Греческий язык сделался языком образованных людей на Востоке В 
Александрию в большом количестве переселились евреи; они стали здесь забывать 
родную речь и перевели Библию на греческий язык (она называется Библией 70 
толковников). Вавилонские и египетские жрецы писали по-гречески историю своего 
народа.
   Нравственные понятия. Чем больше расширялись наблюдения греков, тем мягче 
делались и понятия о людях. Прежде им казалось, что между ними и варварами 
лежит неизгладимая разница, потому что они различны от рождения, по крови. 
Теперь они тысячу раз встречались на каждом шагу с людьми другой крови и видели,
 как эти люди, изучив греческую науку, приняв греческие обычаи, становятся 
похожи на греков; следовательно, разница крови не имеет большого значения. 
Людей надо различать не по племени, а по хорошим или дурным качествам; все 
различие между варваром и греком в образовании, а образование может открыться 
всякому. Значит, все люди на земле могут стать равны между собою, могут 
составить одну великую семью.
   Так и учил Эпикур (родом с острова Самоса, около 300 г.). Эпикур собирал 
много слушателей в своем саду в Афинах; он говорил, что главное благо на свете 
– дружба и что надо ее распространять как можно шире на окружающих людей, на 
всех, с кем жизнь нас сводит. Кто нам друг? Прежде всего те, кто с нами одних 
мыслей. Но не нужно замыкаться с одними близкими, нужно равномерно разделять 
свою помощь между многими людьми. У меня друг везде, где я могу подать руку 
спутнику жизни, где я могу сказать хотя бы одно ласковое слово. Пусть помнит 
человек, что больше счастья в том, чтобы совершить самому доброе дело, чем 
принять его. В дружбе все мое – твое, а все твое – мое. Когда господин 
отпускает раба на волю, он сам точно переживает освобождение.
   Иначе начали теперь смотреть и на рабов. В греческих странах рабов стало 
гораздо меньше в сравнении с числом свободных. В египетских фабриках и 
мастерских работали только свободные люди. Вольные рабочие были трудолюбивее и 
добросовестнее исполняли работу, потому что сохраняли свой заработок. Рабы 
имелись только в некоторых больших хозяйствах да на службе в управлении. В 
рабстве теперь не видели такой неизбежной и необходимой вещи, как прежде, и к 
немногочисленным рабам стали относиться иначе.
   Прежде выражали мнение, что рабы – особая порода, низший сорт людей; между 
свободными и рабами – непроходимая пропасть; рабы – это те люди, у кого нет от 
рождения ума и воли: они могут только служить и пресмыкаться. Конечно, 
случается, что благородный, свободный от рождения человек попадает в рабство; 
но большинство рабов должны быть и оставаться рабами: если их освободить, они 
тотчас опять отдадутся в службу и подчинение.
   Таков был прежний