рисовали картины жизни: тут была изображена охота в 
нильских болотах, нагружение корабля, сельские работы под надзором старосты, 
приготовление вина, игры и танцы и т. д. Мало-помалу ослабело и само рвение к 
постройке каменных громад для покойников.
   Придумали еще более простой способ удовлетворять умершего. Все, что желали 
ему доставить, выражали словами в волшебной молитве: "Да будет богу Озирису 
принесена царская жертва, чтобы он даровал покойному 1000 быков, 1000 гусей, 
1000 хлебов, и т. д." Длинные записи с подробными пожеланиями клались также в 
могилы.
   Благополучие умершего таким образом зависело от щедрости его близких или от 
искусства жреца, который читал молитву. Но наряду с этим у египтян стала 
пробиваться и более возвышенная мысль: умершему будет воздано на том свете по 
его делам. Отправляясь вслед за солнцем, душа подвергается суду в подземном 
царстве. Там сидит справедливый судья Озирис, бог, который сам пострадал и умер.
 Он разбирает всю жизнь души, предстающей перед лицо его, и произносит приговор.
 Поэтому в могилу, как бы в напутствие умершему, клали особый молитвенник, где 
подробно было записано, что должна отвечать душа на суде. "Я не обманывал 
никого, я не пребывал в праздности, я не отнимал раба у господина его, не мучил 
вдов, не грабил могил, не охотился на священных животных, я чист, я давал хлеб 
и воду нищему, одежду нагому, я приносил жертвы богам и кормил умерших". Из 
этих ответов видно, какие заповеди у египтян считались особенно важными.
   Письмо. Рисунки на стенах большей частью снабжены объяснительными надписями. 
Позднее путешественники-греки, посещавшие Египет, называли их гиероглифами*, т. 
е. священным письмом, думая, что это какие-то таинственные знаки, вроде загадок,
 скрывающие мысль. Но в действительности это была обыкновенная азбука египтян, 
лишь гораздо более сложная сравнительно с нашей. Ею исписаны бесчисленные 
листки папируса (бумаги, сплетенной из волокон египетского тростника).
    * Египетские письмена – иероглифы – расшифровал французский ученый Франсуа 
Шампольон в 1822 г. Шампольон доказал, что в письме древних египтян одни знаки 
выражали звуки, другие – понятия. Шампольон, по-справедливости, считается отцом 
египтологии.
    
   Письмо началось с того, что люди старались нарисовать вещи, о которых 
говорили. У дикарей нередко целый рисунок должен передать какой-нибудь уговор: 
напр. изображение озера с плавающими в нем рыбами и людей по обе стороны 
означает, что две деревни уговорились сообща пользоваться ловлей в таком-то 
месте. Можно набросать немногими чертами изображения различных вещей и существ, 
напр. человека, птицы, льва, лопаты, звезды. Слова "день", "молитва", "сила" 
нельзя нарисовать; их придется только напомнить рисунком: день – кружком, 
означающим солнце, молитву – изображением человека с поднятыми к богам руками, 
силу – фигурой быка и т. д. С такой азбуки слов начали египтяне. Ходьбу они 
изображали двумя шагающими ногами; сокол, посвященный Горусу, означал вообще 
бога или царя (на прилагаемом рисунке на стр. 46 сокол в царской высокой 
шапке); плодородная земля изображалась в виде полоски и точек под нею (кора 
земли и семена), бесплодная – в виде зубчатой стенки (каменистые бугры). Это 
был очень несовершенный способ письма. Приходилось придумывать очень много 
знаков – столько, сколько было слов. Притом, когда эти фигуры и знаки ставили 
рядом друг с другом, чтобы выразить целую мысль, связь между ними оставалась 
неясной; нельзя было обозначить то, что мы выражаем падежами, окончаниями 
глаголов, согласованием слов.
   Знаками можно еще иначе пользоваться. Можно не только видеть в знаке фигуру 
предмета или замену понятия, можно также, произнося обозначенное знаком слово, 
слышать в нем определенное созвучие. Если привыкнуть связывать с таким-то 
знаком такое-то созвучие, можно будет употреблять тот же знак везде, где это 
созвучие встретится, хотя бы смысл слова был другой. Так, напр., фигура вола 
может служить для обозначения первого слога слова волна; знак слова "ум" и знак 
слова "нож" годятся для первых слогов слова умножить и т. п. При выговаривании 
слов легко заметить схожие слоги: если каждому слогу дать особое обозначение, 
можно будет выразить все оборотыречи. У египтян "гусь" ставился вместо "сын", 
потому что оба слова звучали одинаково сэ; "лютня" (нофре) годилась для слова 
"добрый" и т. д. На этом способе основан наш ребус. Но то, что осталось теперь 
в виде игры, было прежде общим приемом письма. Эту азбуку слогов египтяне 
начали также применять помимо старой азбуки слов. Число знаков в ней было 
гораздо меньше, чем в первой. Еще позднее они разделили и слоги на звуки и 
начали обозначать каждый звук особым знаком.
   Но беда была в том, что у них остались знаки из всех трех азбук: рядом с 
последней азбукой, похожей на нашу, они продолжали применять и прежние приемы 
письма. Искусство письма было и осталось у них очень сложным.
   В судьбе этого искусства заметно выразилась одна черта египетского народа. 
Среди новых изобретений, замечательного искусства в постройках, живописи и 
ваянии, среди возвышенных понятий у египтян оставались в силе старые полудикие 
обычаи и взгляды: они татуировались, применяли частью каменные орудия, 
сберегали тела умерших и кормили их, представляли себе богов в виде животных, 
применяли детскую азбуку. Все это воспроизводилось в течение сотен лет, 
старательно и точно, хотя смысл многих старых обычаев исчез и забылся. Причина 
этой верности старине заключалась в том, что египтяне жили долгие века замкнуто 
в своей долине, без сношений с другими народами, не получая новых впечатлений, 
не зная чужого, не испытывая нужды менять свои порядки.
   Передняя Азия. В ином положении, чем египтяне, были образованные народы, 
жившие в равнине по течению рек Евфрата и Тигра.
   Страна, которая лежит между Средиземным морем и этими реками, на юге 
незаметно переходит в Аравийский полуостров. Середину этого большого 
че