а Афина 
же примет на себя заботы и о возвращении Ахилла «на путь истинный» когда после 
смерти Пат-рокла лишенный доспеха и вооруженный одним копьем Ахилл отречется от 
гнева и выйдет на троянцев, могучий боевой клич вместе с ним испустит именно 
Афина1, и она же обратит троянцев в паническое бегство висящей на ее эгиде 
головой Горгоны Афина не успокоится и не оставит Ахилла своими заботами, пока 
не убедится в том, что обратной дороги ему нет Ахилл знает, что должен 
погибнуть вскоре после смерти Гектора2, однако тем яростнее стремится поразить 
его Афина предает Гектора безоружным в руки жаждущего мести Ахилла и не 
препятствует последнему гневить других богов, когда он глумится над телом 
Гектора или выкрикивает откровенно хюбристические угрозы под стенами Трои3 
Судьба Ахилла отныне окончательно предопределена, никаких «возвращений» уже не 
предвидится — и далее этот персонаж ее не слишком занимает
    Выраженную нелюбовь Афины к Аяксу Теламониду можно объяснить именно тем, 
что Аякс, находясь в поле действия ее божественного права, не желает признавать 
ее власти над собой не хочет выходить из роли старшего сына, преемника и 
наследника, и примерять на себя маргинальные воинские роли Афина, 
воодушевляющая воинов на битву, вдыхающая в них «божественное бешенство», 
которое позволяет бойцу самозабвенно бросаться в самую гущу сражения, не боясь 
ни богов, ни людей4, выступает в
1	Ял, XVIII, 203-231
2	Ил , XIX, 404 и далее, XXII, 355-360
3	Hyg , Fabulae, 107
4	Как го происходит с Диомедом в V песни «Илиады»

Греки

235

откровенно «валькирической» ипостаси. Она же отвечает и за «переход удачи» на 
поле боя, «вдохновляя» тех бойцов, которые только что бежали перед лицом 
противника, и обращая в паническое бегство тех, кто только что был уверен в 
победе. У Софокла Аякс «безрассудным хвастовством» (764) отвечает на пожелание 
отца стремиться к победе, но победы ожидать от бога: с богами-де и слабый 
осилит врага, он же надеется стяжать славу «и без таковых» (xai бг/a xeiwv, 
768—769). Эта фраза, которую обычно — и вполне логично — толкуют как 
свидетельство очевидной «мономании» Аякса, может иметь несколько иной смысл. 
Аякс не желает терять разум, вверяя себя богам битвы, которые погружают 
человека в скоротечную героическую судьбу. Он надеется на собственную силу и на 
собственное боевое искусство, которое позволит ему добиться славы, не обрекая 
себя на героический «билет в один конец». На мой взгляд, Бернард Нокс неправ, 
когда считает (см. приведенную выше цитату), что у Аякса нет чувства 
ответственности ни перед кем и ни перед чем, кроме как перед собственной 
героической личностью и необходимостью не уронить той великой славы, которую до 
него снискал его отец. Даже если судить только по Софоклову тексту, оставляя в 
стороне надежного и рассудительного гомеровского Аякса, забота о родных и 
близких не просто не чужда герою, но составляет едва ли не главный предмет его 
страданий1. Похоже, что именно это и непереносимо для Афины, которая требует от 
героя полной включенности в ситуацию перехода: ибо только так он может вверить 
себя ей, а она — принять его под свое весьма двусмысленное покровительство.
    Второй Аяксов faux pas, приведенный в речи вестника, обращенной к Тевкру, 
еще более показателен в этом отношении:
Второй же раз Афине, — Когда бодрящий зов ее раздался, Чтобы с яростью он 
грянул на врагов, — Ответствовал неслыханным он словом: — Владычица, других 
аргивян кликом Подбадривай; а там, где я стою, Враг сомкнутого строя не прорвет 
(хав' ГЦАЙС; б' OVIJXOT' Ёхрт^а ^ахл).
(770-776)
    Примечательным здесь представляется то обстоятельство, что Аякс настаивает 
на сугубо оборонительном характере своей доблести. Таковым же предстает он и в 
«Илиаде»: как ?pxog Axaicov,
Подробное рассмотрение л ой проблемы см. ниже

236

В  Михаилин   Тропа звериных слов

«твердыня ахейцев» Помощь Афины, зовущей вперед, в бои, ему действительно не 
нужна он боец от обороны Это, естественно, не отменяет хюбристического 
характера его слов и поступков, с точки зрения самой Афины Война — ее законная 
культурная зона, и всякий, кто сюда попадает, должен считаться с ее властью на 
этой территории Тех же, кто не желает этого делать, она показательным образом 
наказывает, и их самые сильные стороны становятся слабейшими их сторонами 
Складывается впечатление, что даже сам суд о доспехах не обошелся без участия 
Афины Троянские девушки у городской стены (разговор которых о сравнительных 
доблестях Аякса и Одиссея, подслушанный греками, якобы и стал основой для 
окончательного решения по этому вопросу1), весьма подозрительны в этом 
отношении «Градодержица» (ПоХлойос;), «градоохранительница» (EpuourroAic;) — 
стандартные эпитеты Афины, и место, в котором она проявляет эту свою функцию, — 
именно городская стена Тема де