т от 
него соответствия высшим, божественным стандартам.
    В таком случае беды, содеянные ахеянам волею Зевса через посредство 
Ахиллова «гнева», есть сама по себе Троянская война — вся, от начала до конца. 
Не случайно началом мифологической ее
    
212

В. Михайлин   Тропа звериных слов

предыстории традиционно служит свадьба Пелея и Фетиды, то есть тот самый день, 
когда был зачат Ахилл. И не случайно Ахиллу в пару дан Патрокл, «Слава 
предков»: вот только в традиционном восприятии за этими двумя фигурами маячит 
третья. Не только Патрокл есть ферапон Ахилла, гибнущий вместо него под стенами 
Илиона (Патрокл гибнет не вместо Ахилла, а вместе с Ахиллом, так сказать, 
«прокладывая ему дорогу»1). Сам Ахилл — ферапон того нерожденного бога, слава 
которого страшит отца-Зевса и который должен был свергнуть отца с престола. А 
потому для Ахилла нос-тос не просто невозможен: он невозможен в принципе, ибо 
наследием его, по идее, должна была стать вовсе не Пелеева Фтия.
    В свете этой трактовки все события, связанные с временной «задержкой» 
Ахилла на пути к смерти, задержкой, организованной по просьбе Фетиды тем же 
Зевсом, приобретают еще один, дополнительный смысловой оттенок. Агамемнон, этот 
земной ферапон Зевса, прав всегда, даже совершая грубые с человеческой точки 
зрения ошибки и просчеты. Ситуация статусной неопределенности, давшая «Илиаде» 
драматическую сюжетную основу, есть в этом смысле всего лишь отражение 
возможной «небесной», олимпийской коллизии, которая не случилась именно потому, 
что волею Зе-веса была вовремя «отыграна» на земле. Ахилл попытался обрести 
свой ностос, но доля младшего сына оказалась сильнее, и демонстративная гибель 
Патрокла заставила его вернуться в героический статус и тем обречь себя на 
скорую смерть.
    Ахилл отправляет Патрокла в бой с весьма показательной «боевой задачей»:
...Отрази от судов истребленье; Храбро ударь, да огнем не сожгут у нас 
сопостаты Наших судов и желанного нас не лишат возвращенья.
(XVI, 80-82)
    Он не хочет лишиться ностос и заклинает Патрокла ни в коем случае не ходить 
под троянские стены. Однако Патрокла не удержать, гибнет он именно под стенами, 
и если переводить его имя буквально, то Гектор актом снятия корыстей лишает 
Ахилла «Славы отцов» — ограбление ферапона не имеет отношения к самому ферапону,
 который уже получил свою посмертную славу, геройски погибнув, но имеет самое 
непосредственное отношение к тому, кого ферапон представляет и «под чьей рукой» 
он находится. То обстоятельство, что доспехи Ахилла попадают при этом в руки 
убийцы, Гектора, есть прямой ущерб Ахиллу как «хозяину»,
И еще одна немаловажная деталь Патрокл старше Ахи ала

I реки

213

предъявившему претензии на долю старшего сына И, наконец, после всех этих 
событии Ахилл, возложив руки на грудь мертвого ферапона, отрекается от гнева и 
возвращается в предопределенный ему статус
  Далеко  далеко от родины милой Пал он и верно меня призывал, да избавлю от 
смерти* Что же мне в жизни ' Я ни отчизны драгой не увижу, Я ни Патрокла от 
смерти не спас, ни другим благородным Не был защитой друзьям, от могучего 
Гектора падшим Праздный сижу пред судами, земли бесполезное бремя, Я  кому 
равного между героев ахейских Нет во брани, хотя на советах и многие лучше
(XVIII, 99-106)
И далее
  Смерть же принять готов я, когда ни рассудят Здесь мне назначить ее 
всемогущий Кронион и боги1 Смерти не мог избежать ни Геракл, из мужей 
величайший, Как ни любезен он был громоносному Зевсу Крониду, Мощного рок 
одолел и вражда непреклонная Геры Так же и я, коль назначена доля мне равная, 
лягу Где су ждено, но сияющей славы я прежде добуду'
(XVIII, 115-121)
    Ахилл недаром сопоставляет себя с Гераклом, еще одним «вечным младшим 
сыном» Он наконец готов с полной ответственностью принять свою судьбу Гера 
здесь также упомянута не случайно Геракл становится «пожизненным героем», 
великим воплощением героического статуса благодаря Гере, которая с самого 
начала определяет его «по младшему разряду» и в дальнейшем осуществляет в его 
отношении откровенно ритуально-провокативную функцию, — пока не «рожает его 
заново», уже в качестве бога, на Олимпе, и не дает ему тем самым окончательное, 
божественное воплощение1 Мелеагру также не дает «улизнуть» от героической 
судьбы женщина, его собственная мать, Алфея Вот и Ахиллу «помогает 
определиться», а затем заказывает у Гефеста последний дос-пех для единственного 
сына Фетида
       1 Гера клеос, см  в этой связи главку о ритуалах перехода и женских бо 
жествах в < скифском» разделе
    
214

В  Михаияин   Iроли звериных слов

    В финале XIX песни Ахиллу предрекают гибель его божественные кони. Ахилл 
ничуть не удивлен, и смысл его ответа можно свести к одному-единственному 
слову: знаю.
6. ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНЫЙ АСПЕКТ:
ЛИТЕРАТУРА В СИСТЕМЕ
ЛЕГИТИМАЦИИ ЭЛИТ
    Мир эпоса относительно статичен с точки зрения общей картины мирового 
устройства: он нормативен насквозь и в этой своей нормативности является 
мощнейшим средством организации и стабилизации коллективной памяти. Большинство 
причин и связей здесь заданы раз и н