начальнику печально известного Пыточного приказа. Далее шли «митрополиты», 
«протодиаконы», «диаконы» и т.д. Сам Петр был «протодиаконом Петром Михайловым»,
 носившим кличку «Пахом Пихай». Весьма выразительная кличка, что да, то да…

Естественно, все сподвижники Петра, все «птенцы гнезда Петрова» были членами 
этого «Собора», сутью деятельности которого был пьяный разгул. Собрания 
«Собора» превращались в разнузданные оргии с участием жен всех придворных, их 
дочерей, дальних родственниц, просто случайных женщин, соответствовавших вкусам 
и запросам членов «Собора» и, конечно же, «протодиакона Петра», обладавшего 
почетным правом «снятия первой пробы».

Молодых и знатных девиц, успешно прошедших испытания оргиями «Собора», Петр 
выдавал замуж за мелкопоместных дворян, одаривая их весьма крупным приданым. 
Мелкопоместные, естественно, были в восторге и от приданого, и от оказанной им 
высокой чести. Шуба с царского плеча, жена с царского…

Сам же Петр тоже подумывал о женитьбе, хотя заточенная в монастыре Евдокия 
продолжала быть его законной женой. Ну и что? В том-то и прелесть «третьего 
Рима», что все под рукой: и митрополит, ставший патриархом, и законодательная, 
и исполнительная, и судебная власти, и сам закон, да и Закон Божий, если по 
большому счету, отредактируют именно так, как требуется… А жениться он 
собирался на Анне Монс, которая после скоропостижной смерти Лефорта находилась 
в его безраздельном (как он полагал) владении. Она, видать, обладала 
недюжинными сексуальными свойствами, если Петр, настолько избалованный женским 
вниманием, что вообще начал утрачивать вкус к гетеросексуальному сношению, 
испытывал стабильное влечение к ней и не был в состоянии преодолеть его, даже 
когда очень хотел этого.

И сделалась бы эта нимфа русской царицей, не случись войны со Швецией, которая 
началась 19 августа 1700 года и длилась ровно 21 год, войны вялотекущей и 
бездарной как с той, так и с другой стороны.

Петр отправился на театр военных действий и вскоре потерпел серьезное поражение 
под Нарвой, имея в своем распоряжении 35000 солдат, в то время как шведский 
король 
Карл XII(1682—1718 гг.) командовал всего восемью тысячами. Историки потом 
наперебой будут твердить о том, что в распоряжении Петра была какая-то 
необученная ватага, поэтому произошло то, что произошло, но это было далеко не 
так, потому что очень скоро эта «ватага» разобьет почти что наголову шведское 
войско. «Ватага» была хорошо обученной и оснащенной армией, а позорное 
поражение она потерпела лишь потому, что Петр в решающий момент сражения вдруг 
отлучился по каким-то более важным, видимо, делам, а оставленный им вместо себя 
граф де Круа вдруг принял решение сдаться неприятелю. Просто так. Сдаться и все 
тут…

А вскоре после нарвских событий, апрельским вечером 1703 года, Петр в обществе 
саксонского посланника Кенигсека обходил позиции под стенами осажденной 
шведской крепости Нотебург (впоследствии переименованной в Шлиссельбург), 
Кенигсек неожиданно поскользнулся на переброшенном через ручей бревне и упал в 
воду. Когда его вытащили на берег, он был мертв. В кармане у него нашли пачку 
писем от Анны Монс, тексты которых неопровержимо свидетельствовали о том, что 
посланник был весьма силен в науке любви и оставил «неизгладимое впечатление», 
в сравнении с которым весь ее, Анны, прошлый опыт представляется «жалкой 
детской возней».

Вот тогда-то Петр враз излечился от фатальной привязанности к этой неуемной 
исследовательнице мужских гениталий.

Какая-то властная сила тянула его к пороку, каким-то грязненьким усладам, 
анальному сексу с Меншиковым, и, наверное, не только с ним, к Анне Монс, 
которую они пользовали вдвоем с Лефортом, да и не только с ним, как оказалось, 
длинной череде «монашек», побывавших на заседаниях «Собора», где чего только с 
ними не делали все желающие…

Он не был изысканным гурманом. Это проявлялось и в отношениях с женщинами, и в 
его политике, которая оставила множество загадок грядущим исследователям.

Например, политика в отношении Украины. Если бы он твердо знал, чего хочет от 
этой полуколонии, доставшейся Московии без всяких усилий, в результате всего 
лишь определенного стечения обстоятельств, не более того, то дальнейшие события 
не оставили бы в Истории такого неприглядного следа…

В нарушение всех имеющихся в наличии договорных актов, более или менее четко 
определяющих взаимные права и обязанности, Петр с каким-то садистским азартом 
вмешивался в церковную жизнь Украины; вводил свои войска в ее города, причем 
без всякой надобности, просто так; смещал и перетасовывал местную администрацию.
 За его действиями не просматривалась четко выверенная логика, и это вдвойне 
раздражало людей, поначалу настроенных достаточно лояльно к такому 
прогрессивномурусскому государю.