«Царь, Лефорт и Меншиков взяли каждый по топору. Петр приказал раздать топоры 
своим министрам и генералам. Когда же все были вооружены, всякий принялся за 
свою работу и отрубал головы. Меншиков приступил к делу так неловко, что царь 
надавал ему пощечин и показал, как должно рубить головы…»

Из Отчета Саксонского Посланника Георга Гельбига



Вот так. И нечего пожимать плечами относительно того, что «время такое было». 
1698 год. Сто двадцать — сто тридцать лет назад Иван Грозный отдавал жуткие 
приказы, кой в кого и лично вонзал то остро отточенный наконечник царского 
посоха, то кинжал, но чтоб вот такое…

Время тут ни при чем. Время вообще ни при чем, учитывая жестокости XX века, 
коим просто нет аналогов в истории человечества. Дело вовсе не во времени, а в 
явной психопатологии. Этот человек был серьезно болен, и только данное 
обстоятельство хоть в какой-то мере способно смягчить естественную реакцию на 
его конкретные поступки, никак не вписывающиеся в тот роскошныйимидж, которым 
его снабдила ультрапатриотическая пропаганда.

Во время дополнительного расследования стрелецкого бунта Петр принимал самое 
активное участие в допросах, пытках и казнях подозреваемых. Именно 
подозреваемых, потому что их вину никто не брал на себя труд доказывать.

В это же время он отправляет в монастырь свою жену, царицу Евдокию, причем не 
выделив ни копейки на ее содержание. И отнюдь не по причине забывчивости.

Уж что-что, а память у него была без изъяна…

Нельзя сказать, что он вернулся из Западной Европы «другим человеком», нет, 
потому что в его поведении не выявилось никаких принципиально иных, чем раньше, 
новых качеств или наклонностей, но все они как-то обострились, обрели статус 
черт характера, а не случайных вспышек.

Натешившись пытками, казнями, отчаянием брошенной жены и пылкими ласками Анны 
Монс, Петр приступил к реформации русского уклада жизни, желая подстроить его 
под западноевропейский. Зачастую он делал это совершенно бездумно, из слепого 
упрямства или капризного принципа. Заставить вполне самодостаточного человека 
полностью сменить стиль одежды, сбрить традиционную бороду, надеть пышный парик 
и принимать участие в многолюдных собраниях рука об руку со своей супругой, 
которая до этого не заходила за порог женской половины дома, — это вовсе не 
означает реформировать внутреннюю политику огромной страны, к тому же постоянно 
расширяющейся ради самого процесса расширения, просто так, почему бы и нет….

На Западе практика сожжения людей на кострах к концу XVII века если не исчезла 
вовсе, то шла на убыль, а Петр активно внедрил ее в своей реформированной 
державе, которую он так страстно желал избавить от «дикости».

Во Франции того времени смертная казнь предусматривалась за 115 видов 
преступлений. При царе Алексее Михайловиче, отце Петра, наказывали смертью за 
60 видов злодеяний, а вот Петр повелел карать лишением жизни за 200 видов… даже 
не преступлений, а так, нарушений запретов, если угодно. Например, за 
изготовление седла отечественного образца. Так вот…

Бороды, по примеру Иисуса Христа и его апостолов, носили все православные 
мужчины, считая при этом еретиками тех, кто не носил этого волосяного покрова 
на лице. Истинно это или ложно, не стоит даже ставить такой вопрос, потому что 
он попросту глуп, но почему же он так жестко ставился Петром Первым?

Принцип ради самого принципа, не более того, а последствия были достаточно 
серьезными, абсолютно неадекватными породившим их причинам.

По возвращении с Запада Петр начал настойчиво насаждать в России протестантские 
идеи, причем никак не считаясь ни с народными традициями и верованиями, ни с 
менталитетом, ни с элементарными реалиями повседневного бытия.

В вопросах религии он повел себя в России как иноземец-оккупант, причем грубый, 
недалекий, не думающий о последствиях своего поведения даже в ближайшем будущем.
 Ну, как по-иному можно расценить его строгий запрет держать в комнатах 
изображение Святого Николая? А введение в школах лютеранской системы обучения? 
А его пренебрежительное отношение к мощам святых?

Исходя из этого, едва ли стоит удивляться тому, что в народе утвердилась мысль 
о том, что настало время Антихриста.

В этом аспекте нельзя не принять во внимание ту напряженную ситуацию в 
религиозной жизни страны, которая досталась Петру по наследству и которую надо 
было хотя бы попытаться смягчить, не усугублять, как это он делал со