время которых у него сводило губы, дергались щека, шея и нога, также 
наблюдалась полная потеря самообладания. В результате такого обучения Петр до 
конца своих дней писал с ужасающими орфографическими ошибками. Правда, нужно 
отметить, что Зотову удалось привить будущему реформатору интерес к Истории, 
это оказало весьма положительное влияние на его мировосприятие.

Второй наставник Петра, некий Артамон Матвеев, также приложил руку к 
формированию мировосприятия Петра, но в несколько ином ключе… Он отвел юного 
царя в Немецкую слободу, прибежище не только честных ремесленников, но и весьма 
сомнительных личностей со всей Европы. Нравы там царили «по-европейски» вольные.
 В действительности эта вольность нравов была не столько «европейской», сколько 
интернационально-трущобной, но восемнадцатилетний повелитель огромной страны не 
вдавался в подобные тонкости, жадно коллекционируя все новые и новые 
впечатления.

Его другом и гидом в этом мире утех стал иностранец Франц Лефорт, 
долговременный «гость Москвы», который оперативно организовал посвящение Петра 
в мужчины с помощью хорошенькой дочери ювелира Боттихера, а затем подложил под 
него весь цвет местных Дев, тем самым значительно расширив сексуальный кругозор 
самодержца, о котором вскоре лейб-медик скажет: «В теле его величества сидит, 
должно быть, целый легион бесов сладострастия».

В завершение этого эпизода биографии Петра преданный друг Лефорт подарил ему 
свою любовницу, признанную королеву красоты Немецкой слободы, дочь 
виноторговца и ювелира(хорошее сочетание) Иоганна Монса — Анну.

Правда, «подарил» — не совсем верное определение. Гораздо более точным было бы: 
«передал в периодическое пользование», потому что отныне Анна Монс занималась 
любовью попеременно то с с царем, то с ним, Лефортом, и все трое были этим 
вполне довольны.




Т. Роулендсон. Под столом


При этом Петр успевал проводить учения со своими «потешными» полками, изучать 
основы корабельного дела и осваивать различные ремесла. В 1689 году он женился 
на Евдокии Лопухиной, которая родила ему сына, названного в честь деда Алексеем.
 Охладел к ней Петр до неприличия скоро, все свободное время проводя в обществе 
своих любимцев: Франца Лефорта, князя Федора Ромодановского и сына придворного 
конюха Алексашки Меншикова, с которым он будет дружить долгие годы, осыпет 
всеми возможными наградами и титулами, а также сделает его своим пассивным 
гомосексуальным партнером.

Разумеется, не обходил царь своим вниманием красавицу Анну Монс и других женщин,
 возможно, не столь красивых, но пылких и азартно-бесстыдных, что особенно 
привлекало столь же азартного Петра.

Он не был равнодушен к военной славе, и летом 1695 года перешел от потешных 
баталий к натуральным, возглавив поход на Азов, где обосновались турки. Поход 
закончился жестоким фиаско, но к чести Петра нужно отдать должное его 
целеустремленности — в течение всего одного года на верфях Воронежа был 
построен флот, с помощью которого летом 1696 года Азов был взят.

На берегу Азовского моря спешно началось строительство базы для флота и 
крепости Таганрог.

А затем в западном направлении отправилось так называемое Великое посольство, 
состоящее из 250 человек. Петр пребывал в составе посольства инкогнито, под 
именем некоего Петра Михайлова. Очень скоро его инкогнито было раскрыто 
дотошными иностранцами, но это мало что изменило в планах молодого царя. В 
Брандебурге он осваивал артиллерийское дело, в Амстердаме — корабельное, в 
Лондоне знакомился с финансовыми и торговыми премудростями, ну и конечно же, не 
пропускал мимо себя озорных служанок, чопорных пасторских жен, деловитых 
бюргерш и просто портовых шлюх, без которых поездка по Западной Европе была бы 
излишне заформализованной, а вот этого Петр терпеть не мог…

Приятную во всех, отношениях поездку омрачило сообщение о стрелецком бунте в 
Москве, и царь помчался туда. Когда он приехал в столицу, бунт был уже подавлен.
 57 его зачинщиков были казнены, четыре тысячи участников сосланы в Сибирь. 
Петр счел эти меры недостаточными и начал новое следствие. Число казненных 
теперь уже достигло тысячи, покалеченных и сосланных — не счесть.

В казнях он принимал самое непосредственное участие.



ФАКТЫ: