«Нельзя отрицать того, что внешние обстоятельства способствуют счастью человека.
 Но главным образом судьба человека находится в его собственных руках».

Фрэнсис Бэкон



Но это ни в коей мере не было тем, что можно было бы назвать атеистической 
революцией. Речь шла не об отмене Бога, а о реформации системы служения Ему. 
Вот почему наблюдаемый процесс и получил название Реформации.

Конечно, он начался не вдруг, не в какую-то ночь с такого-то по такое-то, но он 
начался, и это уже невозможно было ни скрыть, ни игнорировать!

Во Флоренции объявился крайне фанатичный и, естественно, недалекий 
священник-популист 
Джироламо Савонарола(1452—1598 гг.), который произносил пламенные речи перед 
возбужденным» толпами народа, обличая папский престол, епископов, светскую 
власть, да и вообще все социальные институции во всех возможных грехах, и 
прежде всего — в содомии.

Далась же этим обличителям содомия, а особенно в Италии, где анальный секс 
считался еще с незапамятных времен специфической «итальянской любовью»…

Но, видимо, обличения этого полупомешанного монаха были достаточно 
убедительными, если Флоренция взбунтовалась и прогнала прочь своих властителей 
Медичи. Савонарола на какое-то время стал чем-то вроде первосвященника и 
настолько вошел в свою роль, что организовал публичные акты сожжения 
произведений гуманистического искусства, которое-де простому народу вовсе не 
нужно, а эти голые бабы на полотнах художников — сплошной грех…




Тициан. Венера Урбинская


Через некоторое время Медичи вернулись, а Савонарола, ко всеобщему 
удовлетворению, был отлучен от Церкви и сожжен на костре.

А престиж Церкви падал неумолимо и стремительно. Этому падению во многом 
способствовали такие понтифики как Родриго до Борджа (Папа Александр VI), 
который правил 1492—1503 гг., и Джулиано делла Ровере (Папа Юлий II), который 
правил с 1503 по 1513 гг. Вот уж кто не гнушался никакими деяниями, 
удовлетворяющими самые темные инстинкты! Кроме того, Папа Юлий II был 
патологически падок на деньги, и при нем продажа индульгенций приобрела 
поистине скандальные масштабы, что, естественно, способствовало невиданному 
ранее падению нравов. Впрочем, Церковь это никак не волновало.

Но зато был крайне взволнован всем увиденным побывавший в Риме некий 
монах-августинец из Виттенберга (Саксония) — настолько взволнован, что через 
десять лет возглавил протестантское движение и протестантскую Церковь.


Звали его 
Мартин Лютер(1483—1546 гг.).

Тогда, через десять лет после своего посещения Рима, он был уже профессором 
теологии Виттенбергского университета. Слыл он человеком прямолинейным до 
грубости и последовательным до маниакальности. Его публичные выступления, густо 
пересыпанные ругательствами, содержали в себе гневные тирады в адрес папского 
Рима, погрязшего в скверне и содомии (далась им всем эта содомия!). А тут, 
словно по заказу, в Саксонию приезжает посланец Папы монах Иоганн Тецель с 
заданием реализовать большую партию индульгенций. Понятное дело, он стал зримым 
объектом нападок Лютера на папство. Саксонский курфюрст поддерживает Лютера в 
этих нападках и высылает Тецеля из Саксонии.

Вдохновленный этой поддержкой, Лютер прибивает на дверях замковой церкви 
Виттенберга свое воззвание к верующим — так называемые «Девяносто пять тезисов»,
 где решительно осуждались торговля индульгенциями и другие антибожеские деяния 
папского Рима.

Лютер публично заявил, что Церковь не имеет права присваивать себе функции 
посредника между Богом и людьми, что при этом она вполне способна прожить и без 
Папы и что, в любом случае, следует всем носителям власти прекратить отчисления 
денег на содержание папского престола.

Папа, как водится, ответил на все это буллой, содержащей проклятие зарвавшемуся 
«виттенбергскому монаху» и отлучение его от Церкви.