Далее жалобщица, предупреждая возможные вопросы, поспешила заверить, то никак 
не добивается внеконкурсного (она сказала: «бесплатного») зачисления дочери, 
потому как… «видно, так уж на роду написано детям простого трудящегося народу 
поступать в университеты либо за неподъемные деньги, либо через постели старых 
развратников-педагогов, однако же пускай восторжествует хоть какая-то правда 
(именно так и было сказано), и пусть все знают…»

Понятно, что главным было: «…пусть все знают…»

Как потом рассказывал Костя, прослушавший фонограмму этого знаменитого 
заседания и свидетельства очевидцев, подавляющее большинство ученых коллег 
Профессора, несомненно сознающих всю глубину идиотизма этого зрелища, тем не 
менее безоговорочно приняли правила игры и в течение последующего получаса 
совершенно серьезно обсуждали моральный облик заведующего кафедрой всеобщей 
истории.

А далее было то, что Костя назвал корридой.

Далее было выступление Профессора. Прежде всего он принес глубочайшие извинения 
коллегам по кафедре за то, что не подумал о последствиях, три недели назад 
оставив незапертым свой кабинет, где в ящике письменного стола лежал листок 
бумаги, на котором он в минуту досуга набросал шуточные названия монографий. В 
итоге многострадальная научная часть получила на рассмотрение заявки типа: 
«Мастурбационные особенности демократического процесса в Древних Афинах» или 
«Социальный коитус в период упадка Римской империи».

Еще раз извинившись перед учеными мужами, Профессор, взглянув на истицу и ее 
беременную дочь, пожал плечами и заметил, что в принципе не отрицает 
вероятности сексуального контакта с последней, однако крайне удивлен 
вероятности зачатия вследствие акта орального секса. «Этот феномен, — сказал 
далее Профессор, — достоин самого тщательного изучения коллегами с 
биологического факультета… Заметьте, господа, — добавил он, — я произнес 
„биологического факультета“, а не „биофака“, дабы не смущать знатоков 
английского языка, окажись они, паче чаяния, в составе столь просвещенной 
публики».

«Просвещенная публика» ошарашенно проглотила и эту пилюлю, так что накал 
страстей перешел было в стадию затухания, когда беременная Люда, перемолвившись 
с матерью касательно, видимо, новой для нее терминологии, вдруг взорвалась 
гневной тирадой: «Ах ты старый козел! Да я не то что в рот у тебя брать, я с 
тобой на одном гектаре с… не сяду! Да я тебя вообще впервые вижу, лох поганый! 
Да ладно, — отмахнулась она от матери, — какого ты меня втянула в эту лажу?! А, 
пошла ты…»

И она, широко шагая, покинула зал.

Ясное дело, заседание было закрыто в самом экстренном порядке.

А спустя несколько дней состоялось последнее сражение этой робинзоновой войны. 
Костя в силу специфики своей службы наблюдал это сражение собственными глазами, 
так что я получил его описание, как говорится, из первых уст.

В то хмурое февральское утро университет посетила делегация, в составе которой 
были американские конгрессмены, предприниматели, ученые и, разумеется, 
журналисты.

Ректор, на правах радушного хозяина, водил гостей по нескончаемым кафедрам, 
аудиториям и лабораториям. Озвучивал его декан иняза, довольно сносно владевший 
американским вариантом английского. Все шло протокольно гладко и безмятежно до 
того момента, когда делегация остановилась перед дверью кафедры всеобщей 
истории. Кто-то из ректорской свиты широким жестом зазывалы распахнул обитую 
кожзаменителем дверь, и тут изумленным взорам предстал Профессор в каком-то 
куцом потрепанном пиджачке, еще более жалкого вида брюках и уж совсем 
развалившихся башмаках.

На отменном англо-американском он представился гостям и тут же обратился к ним 
с просьбой ссудить ему пару долларов, дабы он смог пообедать в студенческой 
столовой. Стыдно признаться, но он не ел уже шесть дней (явное заимствование у 
Кисы Воробьянинова). Почему? Хронический дефицит зарплаты. Еще с сентября 
прошлого года. Какая зарплата у профессора? На этот вопрос отвечать стыдно, но 
если уж господа так настаивают, то пусть представят себе ее эквивалент в виде 
четырех бутылок хорошей водки… Иностранная помощь университету? Господа, видимо,
 никак не в состоянии преодолеть неизбывную западную наивность. Любые 
иностранные инвестиции непременно окажутся там же, где и вклады в 
сберегательные банки граждан бывшего СССР… Уехать на Запад? Привлекательная 
идея, но что будет с этой и без того многострадальной страной, если ее в 
одночасье покинут все голодные ученые, инженеры, учителя, врачи и военные? 
Роман ужасов. Стивен Кинг. Так что, господа, лучше одолжите мне несколько 
долларов. Я непременно верну… Извините, но шесть дней без пищи…