Вторая причина является психологически более тонкой; она включает в себя 
принцип социального доказательства и феномен плюралистического невежества. 
Очень часто критическое положение не выглядит таковым с полной очевидностью. 
Является ли человек, лежащий на дороге, жертвой сердечного приступа или горьким 
пьяницей? Являются ли резкие звуки, доносящиеся с улицы, выстрелами или эти 
звуки издает грузовик? Крики у соседней двери — это шум драки, требующей вызова 
полиции, или особенно «громкая» супружеская ссора, вмешательство в которую не 
всегда уместно? Что происходит? В подобных неопределенных случаях люди склонны 
оглядываться на других, чтобы получить ключи к разгадке. По реакции других 
свидетелей мы пытаемся узнать, является ли данная ситуация критической.
       Однако мы обычно не думаем о том, что все другие наблюдатели, вероятно, 
так же как и мы, ищут социальное доказательство. И поскольку все мы 
предпочитаем казаться уверенными и хладнокровными, мы ищем это доказательство 
спокойно, бросая исподтишка взгляды на тех, кто нас окружает. Поэтому в трудных 
ситуациях все, как правило, кажутся невозмутимыми и бездействующими. В 
результате, в соответствии с принципом социального доказательства, важным 
событиям часто не придается должного значения. В этом, как считают Латанэ и 
Дарлей (Latane & Dar-ley, 1968b), и заключается суть феномена плюралистического 
невежества. «Каждый человек решает, что, поскольку никто не озабочен, все в 
порядке. Тем временем опасность может достигнуть такой точки, в которой тот, 
кто не находится под влиянием спокойствия других, предпочтет реагировать»".
      Научный подход
       Из рассуждений Латанэ и Дарлея можно сделать интересный вывод: надежда 
жертвы, находящейся в экстремальной ситуации, на то, что в толпе она окажется в 
безопасности, может не оправдаться. Скорее человек, остро нуждающийся в помощи, 
будет иметь больше шансов на спасение, если поблизости будет находиться 
один-единственный сторонний наблюдатель, а не толпа. Чтобы проверить 
правильность этого предположения, Дарлей и Латанэ с помощью своих студентов и 
коллег провели ряд исследований и получили интересные результаты (отчет 
смотрите в работе Latane & Nida, 1981). Исследователи инсценировали различные 
чрезвычайные ситуации, свидетелями которых были либо одиночные индивиды, либо 
группы людей. Затем они подсчитали количество случаев, когда неожиданно 
попавший в беду человек получил помощь. В первом эксперименте (Darley & Latane, 
1968), проводившемся в Нью-Йорке, участвовал студент колледжа, который делал 
вид, что у него припадок эпилепсии. Молодой человек получил помощь в 85% 
случаев, когда при якобы начавшемся у него припадке присутствовал один прохожий,
 и только в 35% случаев, когда рядом оказывались несколько сторонних 
наблюдателей. Поскольку почти все свидетели-одиночки готовы прийти на помощь, 
вряд ли будет правильным считать, что наше общество — это «холодное общество», 
где никого не заботят страдания окружающих. Очевидно, что оказать попавшему в 
беду человеку помощь в адекватном объеме людям часто мешает присутствие других 
сторонних наблюдателей.
       С целью оценки роли социального доказательства в возникновении у 
свидетелей апатии условия эксперимента были несколько изменены. В группы 
свидетелей различных чрезвычайных происшествий внедрялись специально 
подготовленные люди. Эти люди вели себя таким образом, как будто ничего 
чрезвычайного не происходило. Например, во время другого проводившегося в 
Нью-Йорке эксперимента (Latane & Darley, 1968a) 75% одиночек, которые видели 
дым, просачивавшийся из-под двери, сообщали об этом в пожарную службу; тогда 
как если дым видели трое человек, о нем сообщали только в 38% случаев. Однако 
реже всего сторонние наблюдатели предпринимали какие-либо действия тогда, когда 
группа из трех человек включала в себя двоих подставных лиц, которых 
проинструктировали игнорировать дым; в этих условиях о дыме сообщали только в 
10% случаев. В ходе подобного исследования, проводившегося в Торонто (A. S. 
Ross, 1971), одиночные сторонние наблюдатели оказывали экстренную помощь в 90% 
случаев, в то время как подобная реакция имела место только в 16% случаев, 
когда сторонний наблюдатель оказывался в обществе двух подставных лиц, 
остававшихся пассивными.
       Подобные исследования проводились на протяжении десяти с лишним лет. 
Теперь ученые, занимающиеся изучением социальных проблем, знают, когда 
сторонний наблюдатель, скорее всего, будет предлагать помощь в критической 
ситуации. Во-первых, — вопреки точке зрения, согласно которой мы являемся 
обществом бессердечных, равнодушных людей, — коль скоро свидетели убеждены, что 
чрезвычайная ситуация действительно имеет место, помощь очень вероятна. В этом 
случае число сторонних наблюдателей, которые либо вмешиваются сами, либо 
вызывают помощь, является довольно-таки большим, что само по себе утешительно. 
Например, в четырех независимых экспериментах, проводившихся во Флориде, были 
инсценированы сцены несчастных случаев, в которых «играл» рабочий, занимавшийся 
техническим обслуживанием (R. D. Clark & Word, 1972, 1974). Когда становилось 
ясно, что человек ранен и нуждается в помощи, ему помогали в 100% случаев в 
двух экспериментах. В других двух экспериментах, где помощь пострадавшему 
должна была включать в себя манипуляции с потенциально опасными электрическими 
проводами, жертва все же получала помощь посторонних в 90% случаев. Необходимо 
отметить, что такое активное оказание помощи имело место независимо от того, 
наблюдали ли свидетели за происходившими чрезвычайными событиями поодиночке или 
в составе группы. Сторонние наблюдатели ведут себя по-другому, когда, как это 
бывает в самых разных ситуациях, они не могут быть уверенными в том, что 
наблюдаемое ими происшествие является чрезвычайным. В таком случае жертве 
скорее окажет помощь одиночный наблюдатель, а не группа, особенно если люди в 
группе не знакомы друг с другом (Latane & Rodin, 1969). Похоже, феномен