обладает в должной степени навыками взлома баз данных, чтобы проникнуть в 
особый отдел архива. Я подозревал, что вы прибегнете к помощи верпина, и 
приказал моим людям запустить сканирование соответствующих частот.
— Чтобы запеленговать его, — кивнул Хэн. — Но я готов поклясться, что мы 
сорвали эту затею прежде, чем вы нас нащупали.
— И снова вы неправильно поняли мои слова, капитан. Я вовсе не пытался 
запеленговать вашего верпина…
Внезапно голограмма исчезла, и из-за штабеля упаковочных ящиков справа явился 
Траун собственной персоной. Белоснежный адмиральский китель сиял на солнце.
Но куда больше слепило глаза начищенное до зеркального блеска оружие шести 
сопровождающих его штурмовиков. Хэн решил, что, по здравом размышлении, даже 
хорошо, что им не вздумалось рвануть напрямик к «Госпоже удаче», едва завидев 
голограмму.
— Все, что мне было нужно, — убедиться, что ваш ледоруб действительно верпин, — 
непринужденно продолжал Траун, подходя ближе. — Когда вы любезно подтвердили 
это, обеспечив помехи на данных частотах, мне оставалось лишь отыскать в 
реестрах прибытия корабль, который прилетел бы, согласно этим записям, за 
восемь, двенадцать или семнадцать дней до появления беспилотного зонда у 
станции Убиктората на Паршуине.
— Минуту, что-то я не догоняю, — перебил Хэн, начисто сбитый с толку. — Восемь, 
двенадцать или семнадцать, говорите?
Траун одарил его снисходительной улыбкой гения, который давно уже привык, что 
окружающие не поспевают за его ходом мысли.
— Видите ли, эти числа имеют особое значение для верпинов. Сами они этого не 
сознают, но тем не менее. Очевидно, что экспертом-ледорубом в вашей группе 
является именно верпин. Следовательно, именно ему вы поручили внести изменения 
в реестры прибытия, чтобы скрыть расположение вашего корабля. Продолжать?
— Нет, — сказал Хэн.
Соло пробрал озноб. Там, в их семейном гнездышке в башне Оровуд, Ландо уверял, 
что видел Трауна, и не кого иного. Уверял, спорил, доказывал, настаивал, 
несмотря на все доводы и аргументы в пользу обратного. Сам Хэн тогда только 
удивлялся, как же это кому-то удалось так легко провести Калриссиана.
А вот теперь он отлично понимал Ландо.
— Хорошо, — промолвил Траун.
Его мерцающие красным глаза изучали Хэна с куда больше большей 
проницательностью, чем хотелось бы Соло.
— Тогда перейдем к делу. Майор? — позвал он, повышая голос.
Из-за штабеля ящиков слева (Хэн поклялся себе никогда больше не оставлять 
корабль в неразгруженном боксе) возник моложавый человек в форме майора и 
недобро уставился на Соло и компанию. В правой руке майор держал нацеленный в 
грудь Хэна бластер, в левой — инфочип. Таким порядком он и направился прямо к 
ним.
— Как вы, должно быть, припоминаете, в нашей последней беседе, капитан 
Калриссиан, — продолжал тем временем Траун, — вы предположили, что если я 
действительно хочу вывести Новую Республику из ее нынешнего прискорбного 
положения, мне следует просто снабдить вас полной копией каамасского документа.
Майор промаршировал через площадку и остановился в метре от Калриссиана.
— Да, я помню, — ответил Ландо, разглядывая это явление. — Вы тогда ответили, 
что это потребовало бы слишком много времени.
— Как оказалось, гораздо меньше, чем я думал, — сказал Траун. — Вот.
Майор протянул Калриссиану инфочип.
— Что значит — «вот»? — Ландо отшатнулся и уставился на кристалл, как на 
ядовитую змею.
— Это каамасский документ, — как маленькому, пояснил ему Траун. — Он ваш. 
Возьмите.
Калриссиан протянул руку и нерешительно взял инфочип.
— А в чем подвох? — спросил он.
Майор отшагнул назад. Хэну почему-то сразу полегчало.
— Никакого подвоха, — заверил Траун. — Как я уже говорил ранее, я просто хочу 
помочь.
— Да уж, конечно, — вдруг не выдержал Хэн; после изысканных речей Трауна, 
собственные слова резанули ему ухо. — Как вы помогли накрыться объединенным 
кланам на Ботавуи?
Мерцающие красным глаза сфокусировались на Соло. Цель захвачена, торпеда пошла, 
машинально констатировал Хэн.
— Объяснитесь.
— За бунтом на Ботавуи стояла имперская команда, — сухо пояснил Хэн.
Ландо уже давно пихал его локтем в спину и шикал, да он и сам вынужден был 
признать, что бросаться обвинениями в лицо Гранд адмиралу Трауну — не самый 
тонкий дипломатический ход в его жизни. Но это ведь целостность шкуры Хэна Соло,
 а не Калриссиана, стояла тогда под угрозой. И жизнь Лейи тоже. Он не мог вот 
так вот просто расшаркаться и все простить Трауну. Не после смертей и 
разрушений, которые принес бунт.
— Мы нашли кристалл и «ночное жало».
Хэн, конечно, в джедаи не метил, но все-таки рассчитывал, что Траун себя выдаст 
— хоть что-нибудь промелькнет в этих его фоторецепторах. Не чувство вины, 
конечно, но хоть намек на то, что ему известно, о чем речь. Не дождался. Вместо 
этого Гранд адмирал наградил его очередной мимолетной улыбкой.
— Ах да, снайперская винтовка системы «ночное жало», производства компании 
«Ксеролл», — с легкой горечью, словно речь шла о проделках отбившегося от рук