будущих шагов Корусканта. Поэтому мы потренировались в произнесении речей в 
основном, но так и должно быть.
— Но она хотела поговорить.
— Настолько, что почти проговорилась, — усмехнулся Гилад.
Ардифф вдруг помрачнел.
— Не понял…
Адмирал стал разглядывать небо за иллюминатором. Он вообще любил звезды, они не 
лгали, не изворачивались и, за редким исключением, оказывались именно тем, чем 
казались.
— Советник так охотно разбрасывалась словами, — наконец сказал Пеллаэон, — что 
стало понятно: она чего-то недоговаривает. Умалчивает о какой-то весьма важной 
детали, в этом я уверен практически на сто процентов. Но вот о чем именно… — он 
качнул головой. — Я не знаю.
— Наверное, частная информация о ботанах, — предположил капитан, веселея вновь.
 — Или что-то совсем личное.
— Думаю, именно личное. Она боится за кого-то близкого, это во-первых. А 
во-вторых, ей очень не хочется, чтобы я узнал, что кто-то, похоже, пытается 
пробраться на Бастион.
— У нее на Корусканте и раньше были неприятности в правительстве. Может быть, 
она вовсе утратила влияние?
— Надеюсь, что нет, — отозвался Пеллаэон. — Политические трения между ней и 
Корускантом сильно осложнят нам и без того невеселую жизнь. Их правительство 
может отклонить наше предложение просто потому, что его передала советник 
Органа.
— Или поддержать его, потому что его передала именно она, — резонно заметил 
Ардифф. — В этом каамасском деле полюса меняются каждый стандартный час.
— Это-то меня и беспокоит больше всего, — сумрачно вздохнул адмирал. — Мирный 
договор отклонят лишь потому, что за него выскажется политический противник.
— Не понимаю я дипломатов, — подытожил молодой капитан.
Пеллаэон поправил фуражку.
— Всем нам приходится играть теми картами, которые сдает нам вселенная, капитан,
 — сказал он. — Если Органа Соло неумело прячет в рукаве несколько козырей и не 
дает заглянуть в свой расклад, будем вести игру с учетом данных обстоятельств. 
У нас нет иного выхода. А тем временем, — добавил адмирал после паузы, — нам 
стоит вспомнить и об иных заботах. Курс на Бастион, капитан. Самое время нам с 
губернатором сесть и долго, обстоятельно и серьезно поговорить.
* * *
Звезды за носовым иллюминатором слились в тонкие линии и поблекли. «Сокол» ушел 
в прыжок, Лейя с облегчением вздохнула и повернулась к Элегосу.
— Как по-вашему, он действительно добивается именно того, о чем говорил? — 
спросила она.
Веритель пожал плечами в бесподобной манере каамаси. Лейя опять невольно 
залюбовалась.
— Мне показалось, адмирал Пеллаэон был искренен с нами, — ответил он. — Но вам 
легче судить об этом, нежели мне. Подозреваю, на самом деле вы хотели спросить, 
можем ли мы положиться на его искренность, верно?
— Не знаю, — честно сказала Лейя. — Вы правы, я не заметила намерений обмануть 
нас у самого адмирала Пеллаэона. Но если Траун и впрямь вернулся… — она 
покачала головой. — Когда в деле замешан Траун, ничего нельзя принимать на веру,
 Элегос. Он может подстроить все так, что вы сделаете именно то, что ему от вас 
требуется, — даже если вы знаете, что он манипулирует вами. Траун может 
использовать мирную инициативу адмирала в совершенно противоположенных целях.
— И поэтому вы не стали говорить адмиралу, что капитан Соло отправился на 
Бастион?
Лейя вздрогнула.
— Как вы узнали? — спросила она. — Я же не говорила вам…
Элегос вновь пожал плечами.
— Вы допускали некоторые… оговорки. И ногри тоже. Сложить эту мозаику воедино и 
сделать вывод было вовсе не трудно, — зеленые глаза с синими зрачками 
пристально изучали лицо советника Органы Соло. — И все же, почему вы не сказали 
адмиралу?
Чтобы хоть немного спрятаться от этого взгляда, Лейя притворилась, что изучает 
показания контроллера двигателей «Сокола».
— Нам известно, что по крайней мере некоторые из вспышек насилия в Новой 
Республике были спровоцированы Империей, — ответила она; в горле внезапно 
пересохло, говорить было трудно. — В частности, мятеж на Ботавуи. Мой 
телохранитель-ногри нашел доказательство того, что выстрелы, с которых все 
началось, были сделаны из малораспространенной снайперской винтовки имперского 
производства.
— Интересно, — мурлыкнул Элегос. — И об этом вы тоже не стали говорить адмиралу 
Пеллаэону.
— Проблема в том, что у нас нет веских улик, — Лейя устало покачала головой. — 
Пока нет. Если за ниточки дергает Траун, он может использовать Хэна как ценного 
заложника или запасной козырь. Я не могла допустить, чтобы у него появилась 
возможность вызнать у Пеллаэона, что Хэн отправился в столицу Империи.
— И все же вашего доверия адмиралу хватило, чтобы позволить ему вовлечь Гента в 
потенциально опасную операцию, — заметил каамаси.
— Гент сам хотел лететь, — принялась оправдываться принцесса; разговор упорно 
сползал на скользкую почву. — Кроме того, от Гента Трауну все равно никакого 
прока.