невыносимо. Интересно, а чего он ожидал от помойки? Или у повстанцев там пахнет 
изысканными цветами?
Люк подождал, пока дверь за его спиной закроется. Как только она встала на 
место, он услышал слабый щелчок внутреннего реле. Мара уже должна была 
запустить компрессионный цикл. Он ждал, дыша через рот… и через мгновение, с 
приглушенным лязгом тяжелых гидравлических механизмов, стены медленно поехали 
навстречу друг другу.
Люк сглотнул и изо всех сил вцепился в рукоять лазерного меча, отчаянно пытаясь 
удержаться на куче отходов и выбракованного обмундирования, которая корчилась и 
изгибалась, выворачиваясь из-под ног. Это была его идея — воспользоваться этим 
путем, чтобы проникнуть в сектор предварительного заключения. Ему пришлось 
потрудиться, чтобы уговорить на это Мару. Но сейчас, когда он таки на самом 
деле оказался здесь и стены медленно сходились, норовя раздавить его, ему вдруг 
почему-то показалось, что это была не такая уж блестящая идея. Если Мара не 
смогла полностью перехватить контроль над движением стен или если ее прервали, 
как раз в этот момент…
Или если она хоть на несколько мгновений даст волю своей ненависти…
Стены сходились все ближе, перемалывая все на своем пути. Люк изо всех сил 
старался удержаться на ногах. Он прекрасно понимал, что если Мара решит его 
подставить, он не узнает об этом до тех пор, пока уже не будет слишком поздно. 
Сжимающиеся стены были слишком толстыми, чтобы он смог проделать в них щель 
своим лазерным мечом, а корчащаяся масса под ногами уже унесла его слишком 
далеко вверх от двери, чтобы он мог попытаться спастись этим путем.
Металл и пластик трещали в агонии… стены все сходились; вот между ними осталось 
всего два метра… полтора… метр…
И вдруг все кончилось. Стены дрогнули и остановились.
Люк глубоко вздохнул, уже почти не замечая тошнотворных ароматов. Мара не 
подвела его и блестяще справилась со своей частью работы. Теперь настала его 
очередь. Он пробрался в дальний конец помещения, поставил ноги вместе и прыгнул.

Опора была слишком неустойчива, а сжимающие стены слишком высокие, так что, 
даже использовав свои способности джедая, он допрыгнул не более чем до половины 
высоты. Но в высшей точке прыжка он подтянул колени, резко раскинул ноги в 
стороны и плотно заклинил себя между стен.
Мгновение потребовалось ему, чтобы перевести дыхание и утвердиться, а потом он 
начал подниматься.
Все оказалось не так плохо, как он боялся. Когда Люк был ребенком, на Татуине 
он излазал не меньше полудюжины скальных расщелин. Удержаться на гладких стенах 
уплотнителя было труднее, но отсутствие острых камней, которые норовили бы 
врезаться ему в спину или чуть пониже, с лихвой компенсировали это неудобство. 
Через пару минут он достиг верхней кромки стен уплотнителя и отверстия 
мусоропровода, который вел (по крайней мере, Люк на это надеялся) как раз в 
сектор заключения. Если Мара верно считала корабельный график, у него 
оставалось еще пять минут до смены караула. Стиснув зубы, Люк отодвинул 
магнитную заслонку, втиснулся в кишку мусоропровода и, глотнув, наконец, 
свежего воздуха, устремился наверх.
Как раз через пять минут он был уже наверху и убедился, что Мара опять 
оказалась на высоте: через решетку отверстия мусоропровода были отчетливо 
слышны голоса и шаги, доносившиеся со стороны караулки. Эти звуки перемежались 
шипением дверей турболифта. Стража сменялась. И следующие минуты две обе смены 
будут в караулке. Идеальный момент, чтобы, не мешкая, вытащить пленника у них 
из-под носа.
Люк уцепился одной рукой за решетку, другой вытащил из-за пояса лазерный меч и 
активировал его. Осторожно, чтобы даже кончик клинка не высунулся с 
противоположенной стороны, он вырезал секцию решетки и опустил ее вниз, 
придерживая, чтобы не улетела в шахту. При помощи одного из зажимов своего 
летного комбинезона он подвесил вырезанную секцию к тому, что осталось от 
решетки, и вылез в образовавшееся отверстие. Коридор был пуст. Скайуокер 
взглянул на номер ближайшей камеры, чтобы сориентироваться, и двинулся на 
поиски той, которую назвала ему Мара. Звуки разговоров в караулке начали 
стихать, значит, скоро новая смена разойдется по своим постам и перекроет все 
проходы. Держась начеку, Люк прокрался в боковой коридор, нашел нужную камеру и,
 скрестив пальцы, нажал на механизм замка.
Когда дверь открылась, взгляду Скайуокера предстал Тэлон Каррде, который лежал 
на койке и взирал на вошедшего с неувядаемой кривой улыбкой на устах. Когда 
заключенный, наконец, разглядел, что за лицо маячит над имперской униформой, 
ухмылка быстро померкла.
— Глазам не верю, — пробормотал Каррде.
— Я тоже, — сказал Люк, окинув взглядом камеру. — Ты сможешь идти сам?
— Смогу. Я готов, — заверил его Каррде; не тратя времени даром, он уже поднялся 
на ноги и немного нетвердо, зато решительно двинулся к двери. — К счастью, они 
пока что не пошли дальше психологической ломки. Постоянная нехватка сна и пищи, 
тебе должны быть знакомы эти порядки.
— Слышал о чем-то подобном, — Скайуокер выглянул в коридор и посмотрел по 
сторонам. По-прежнему никого. — Выход там. Пошли.
До решетки мусоропровода они добрались без происшествий.
— Ты, должно быть, издеваешься, — протянул Каррде, когда Люк исхитрился 
пролезть обратно сквозь отверстие в решетке и занял предстартовую позицию, 
упершись ногами и спиной в стены шахты.
— Другой путь ведет мимо стражи, — напомнил Скайуокер.