дверью и нетерпеливо поманили к'да. Дракон положил лапу на руку хозяина и, 
перелившись в двумерную форму, скользнул на предплечье Джека.
– Господи, ну и заставил ты меня поволноваться, – пробормотал мальчик, когда 
Дрейкос занял свое обычное место на его спине. – Я почти не сомневался, что 
тебя сцапали. Чем ты там занимался – отправился в турне по окрестностям?
– Вообще-то нет, – ответил Дрейкос. – Просто пришлось потратить больше времени, 
чем я рассчитывал.
– Вы шутите, Шерлок? – спросил Джек. – Ты хоть знаешь, который сейчас час?
– Я знаю, что почти исчерпал свой шестичасовой лимит, – ответил Дрейкос.
Только сейчас он понял, что и впрямь исчерпал его почти до дна. Сила, которая 
начала вливаться в Дрейкоса, когда он распластался по коже Джека, заставила 
дракона осознать, как он ослабел. Поглощенный мыслями о болезни Ноя, раньше 
Дрейкос не обращал на себя внимания.
– Так что тебя задержало?
– Я был с Ноем, – сказал Дрейкос. – Ему было страшно, поэтому я остался с ним и.
..
– Постой минутку, – перебил Джек. – Что ты имеешь в виду – ему было страшно? Он 
тебя видел?
– Да, но не волнуйся, – ответил. Дрейкос. – Он...
– Он тебя видел? – ошеломленно повторил Джек. – Ну просто потрясающе! 
Великолепно!
– Ничего ужасного не случилось, – настаивал Дрейкос, слегка рассердившись на 
Джека. – У него был сильный жар. Если малыш вообще что-то вспомнит, он, конечно,
 решит, что я ему померещился.
Джек ничего не ответил, но Дрейкос почувствовал, как руки мальчика сжались в 
кулаки.
– Это было необходимо, – твердо продолжал к'да. – Ему было страшно, ему было 
плохо, и он был совсем один. Разве ты не поступил бы на моем месте точно так 
же?
– Да, но я был не на твоем месте, – огрызнулся Джек. Несмотря на резкие слова, 
он говорил теперь чуть поспокойней. – Я был здесь. Замерзая до полусмерти и 
беспокоясь за тебя.
– Прости. – Раздражение Дрейкоса сменилось чувством вины. – Я не хотел тебя 
волновать. Но я не мог поступить иначе.
– Да. Знаю, – вздохнул Джек. – Ведь именно так и поступают поэты-воины к'да, 
верно? Например, как тогда, когда ты вытащил того парня, Думбартона, из горячей 
грязи на Йоте Клестиса?
– Да, – подтвердил Дрейкос. – Любопытно, что ты все еще помнишь имя того 
человека.
– А ты разве не помнишь?
– Само происшествие я помню, конечно, – ответил Дрейкос. – Но мне ни к чему 
было запоминать его имя. Тогда это было не так уж важно. Я просто совершил 
небольшой акт милосердия – один из многих поступков, которые воины к'да 
расценивают как нечто само собой разумеющееся.
– Думаю, я запомнил его имя потому, что в первый раз увидел, как ты совершаешь 
нечто подобное, – сказал Джек. – Больше того – пожалуй, я видел впервые, как 
вообще кто-нибудь такое совершает.
– И все закончилось благополучно, – напомнил Дрейкос. – Мы спаслись.
– И все же я считаю, что ты напрасно старался, – заспорил Джек. – Даже если мы 
когда-нибудь снова с ним встретимся, а это вряд ли, не думаю, что парень 
подойдет к тебе, чтобы поблагодарить.
– Подобные дела совершаются не ради вознаграждения или благодарности, – заявил 
Дрейкос. – Они совершаются без мысли о личной выгоде – просто потому, что так 
надлежит поступать. Кстати, о выгоде – Лиссса возвращалась?
– О да, она возвращалась, – фыркнул Джек. – И не раз! От нее просто спасу не 
было, как от отрыжки после плохой жратвы.
– Не понимаю, – озадаченно проговорил Дрейкос.
– Сперва она принесла одеяло, которое не пролезало в щель под дверью, – 
объяснил Джек. – Унесла его и принесла другое, которое ухитрилась-таки сюда 
пропихнуть. Это было пустой тратой времени – оно все равно не греет.
– Где оно? – спросил Дрейкос, оглядываясь по сторонам.
– Там, за сеткой, – ответил Джек. – Я не хотел, чтобы слуги, которые убирают в 
этом номере, споткнулись о него, когда кто-нибудь решит меня наконец покормить.
– Итак, она приходила сюда даже не два раза?
– Вообще-то она приходила три раза, – сказал Джек. – В третий свой приход 
принесла еще лепешек. Я приберег несколько штук для тебя, если хочешь.
– Спасибо. – Дрейкос приподнял голову с плеча Джека, морда дракона встопорщила 
рубашку мальчика.
Джек передал ему лепешку, и к'да отправил ее в рот быстрым движением языка. 
Лепешка оказалась сухой и черствой, но Дрейкос был слишком голоден, чтобы 
обращать внимание на подобные пустяки.
– Удивительно, что она рисковала столько раз.
– Говорить с набитым ртом невежливо, – назидательно сказал Джек. – Да, я и сам 
удивляюсь. Тем более что ее высочайшество, вероятно, изводила ее весь день. 
Лиссса должна была бы на ногах не держаться, а не шастать вокруг, как 
страдающая бессонницей мышь.
– Страдающая чем?
– Бессонницей, – сказал Джек. – Это когда ты не можешь спать и тогда встаешь и 
начинаешь раскладывать пасьянс или ищешь, чем бы еще заняться.
– А, – сказал Дрейкос – Может, доломы не так сильно нуждаются в сне.