Горячее дыхание, пахнущее жареной свининой и тухлыми водорослями, обожгло лицо 
Джека. В другой руке бруммга держал чашку с густой, маслянистой с виду 
жидкостью. Явно накачался по самые зенки.
– Ты глухой? – повторил бруммга. – Или просто тупой?
Джек, задыхаясь, вцепился в руку, сжимающую его горло. Он пытался хоть что-то 
сказать... просить, чтоб его отпустили, извиниться – да что угодно! Но не смог 
выдавить ни слова. Может, бруммга был слишком пьян, чтобы понимать, что 
вытворяет.
Джек отчаянно огляделся по сторонам – по крайней мере, посмотрел туда, куда мог 
взглянуть, не поворачивая головы. Если бы кто-нибудь обратил внимание на 
происходящее... Если бы он мог дать кому-нибудь знать, что пьяный бруммга 
вот-вот убьет ценного раба...
Все в комнате смотрели на них.
Все бруммги смотрели, и смеялись, и подзадоривали своего пьяного дружка.
И тут Джек наконец осознал то, чему до сих пор не научился, собирая ягоды в 
колонии рабов и даже сидя в «горячей».
Здесь всем на него плевать. Всем глубоко безразлично, счастлив он или несчастен,
 голоден или сыт, жив или мертв. Он раб. Вещь. Детская игрушка. И если эту 
игрушку сломают, ее высочайшество просто снова отправится за колючую изгородь, 
в магазин игрушек, и выберет себе другую.
Перед глазами Джека замелькали белые пятна...
А потом пятна внезапно исчезли.
Ужасная хватка на горле мальчика разжалась, он наконец-то смог вдохнуть.
Джек удивленно заморгал.
Да, хватка на его горле разжалась, но он все еще болтался в руке бруммги, а 
бруммга все еще сипло орал на него.
Но раз его больше не держат, почему же он до сих пор висит, не касаясь ногами 
пола?
И тут Джек понял, что произошло. Он мог дышать потому, что бруммга держал его 
за горло, но больше не стискивал мертвой хваткой. Дрейкос приподнялся с кожи 
Джека и передвинулся так, что рука инопланетянина теперь сжимала лапы дракона, 
а не горло Джека.
– Она велела тебе начинать представление! – орал бруммга в лицо мальчику. – А 
ну начинай! Живо!
И он с отвращением отшвырнул Джека.
Приземлившись на ноги, тот слегка качнулся, пытаясь удержать равновесие, и 
почувствовал, как Дрейкос убрался с его шеи, вернувшись под тунику арлекина. 
Оставалось надеяться, что никто не заметил золотые чешуйки дракона, прежде чем 
они исчезли из виду.
– Представление... Да, конечно, – просипел Джек, снова поворачиваясь к столу.
Он взял из чаши три овоща, смахивающие на картофелины, – вроде тех овощей, 
которыми он жонглировал для Греба и Гриба, только крупнее. Без сомнения, здесь 
все было лучшего качества, не то что в поселке рабов. Джек подбросил одну из 
«картофелин»... И в тот же миг тяжелая рука хлопнула его по затылку, швырнув на 
пол. Он успел мельком увидеть, как подброшенная им «картофелина» закатывается 
под стол; две другие «картофелины» упали с ним рядом.
– Ты глухой, человек?! – заорал пьяный бруммга. – Она сказала – представление! 
Не еда! Представление!!!
– Я и показывал представление, – запротестовал Джек, перекатываясь на спину. Он 
уперся ладонями в пол, пытаясь сесть. – Для представления мне нужны были...
Он увидел занесенную ногу, но не успел приготовиться. Молниеносный пинок угодил 
ему в левое плечо, и он покатился по полу.
– Я и показывал представление! – повторил мальчик, переворачиваясь с живота на 
спину...
Когда он сел, развернувшись, его левая нога скрылась под свисающей скатертью. И 
в тот же миг он почувствовал, как трико на его лодыжке задрожало. Потом на его 
ногу на мгновение навалилась тяжесть...
И Дрейкос исчез.

Джек поднял глаза на бруммгу. В душе мальчика бушевали противоречивые чувства. 
Он ошибся, когда думал, что
всем
тут наплевать, жив он или мертв. Дрейкос, поэт-воин к'да, готов был защищать 
Джека от тупого громадного убийцы.

Но стоило Джеку об этом подумать, как он вспомнил, в какой ситуации они с 
Дрейкосом находятся.
Дракон не мог рисковать своей миссией и поставить на кон существование всех 
к'да и шонтинов ради Джека. Даже если Дрейкос одолеет этого бруммгу, вокруг 
слишком много других бруммг, чтобы к'да мог расправиться со всеми.
Неужели дракона так разъярила бессмысленная жестокость, с которой обращались с 
его хозяином, что он утратил способность рассуждать здраво?
Джек все еще лихорадочно пытался найти выход из создавшегося положения, когда 
почувствовал, как его дернули за ботинок. Коготь дракона впился в толстую 
резину, чтобы добраться до тайника, где Джек прятал запасной комм-клип.
Едва мальчик успел заметить, что происходит, как пьяный бруммга схватил его и 
снова поставил на ноги.
– А теперь – представление, – повторил великан. Он потряс Джека, а потом пихнул 
к столу. – Не еда. Не швыряние всяких штук. Представление!
– Конечно, сэр, сию минуту, – заверил Джек. – Только позвольте мне сперва