— Врачи ничего не могли сделать?
— В том-то и дело. — В голос Ханана вкрались странные нотки. — В том-то и дело, 
что могли.
Чандрис обернулась, ожидая увидеть в его глазах гнев, но увидела только печаль.
— Не понимаю, — осторожно сказала она.
Ханан чуть слышно вздохнул.
— Паралич можно было вылечить, Чандрис, — ответил он, разглядывая свою дрожащую 
руку. — Не просто ослабить, а полностью излечить. Для этого требовалась сложная 
нейрохирургическая операция и шесть месяцев интенсивной терапии… а также два 
миллиона райя.
Перед мысленным взором Чандрис невольно возникла картина из ее жизни в Баррио: 
старый Флавин бредет по улице, припадая на негнущуюся ногу, коленный сустав 
которой можно было без труда заменить протезом.
— Мне очень, очень жаль. — Это было единственное, что она могла сказать.
Ханан оторвал взгляд от своих рук и, отогнав воспоминания, натянуто улыбнулся.
— Мне тоже было очень жаль, — сказал он. — Долгое время я воспринимал 
случившееся как катастрофу. Но я не просил в долг, понимая, что, даже если 
займусь медициной, смогу расплатиться лишь к концу жизни.
Чандрис кивнула, вспоминая старую поговорку.
— Богатый становится еще богаче…
— А у бедняка заводятся детишки, — закончил Ханан.
— Что?
— Не обращай внимания. Это мой собственный вариант. — Он вскинул бровь. — Что ж,
 теперь твоя очередь.
Желудок Чандрис превратился в тяжелый камень.
— Его зовут Триллинг Вейл, — заговорила она. — Два года он был… — Девушка 
нерешительно умолкла, подбирая нужное слово.
— Твоим любовником? — произнес Ханан.
— Да, и любовником тоже. Но не только. — Чандрис покачала головой. — Вы должны 
понять, что такое Черный Баррио, Ханан. Множество нищих, воров и мошенников — 
точь-в-точь как в районе Магаски у космопорта.
— Звучит довольно мрачно.
— Да уж, там не до веселья. Я начинала подручной у карманников — заманивала 
жертву и отвлекала ее внимание. Постепенно мои дела шли в гору, и я сама стала 
воровать.
— Одна?
— Я никогда не оставалась одна, — ответила Чандрис. — Но и заботой никто меня 
не баловал. Как правило, мужчины держали меня при себе, чтобы использовать в 
своих делах. А потом, когда мне исполнилось четырнадцать, я встретила Триллинга.

Чандрис отвернулась к фланцу, чтобы Ханан не видел ее лицо.
— Сначала он был по-настоящему добр. Заботился обо мне, как никто другой. Он 
приютил меня, учил всевозможным трюкам, знакомил со своими друзьями… — у 
Чандрис перехватило горло.
— Что же произошло? — после короткой паузы спросил Ханан. — У него появилась 
другая женщина?
Чандрис фыркнула.
— Только не у Триллинга, — ответила она. — Он всегда говорил, что способен 
любить только одну. Насколько я знаю, за все время, что мы были вместе, он ни 
разу мне не изменял. Нет, дело в том, что он начал вести себя… необычно. Точно 
говоря, странно. Пытался воровать, не подготовившись, и впадал в бешенство, 
когда жертва поднимала шум. Злился на меня без причин, порой несколько дней 
кряду пребывал в черной меланхолии. Неожиданно исчезал в самое неподходящее 
время и взрывался, когда я пыталась выяснить, где он был. Начал увлекаться 
наркотиками.
— Можно подумать, речь идет о человеке на пороге психического срыва, — заметил 
Ханан. — Ты не пыталась уговорить его проконсультироваться со знающими людьми?
— Дважды в неделю. Но всякий раз, когда я это предлагала, он выходил из себя. 
Вдобавок Триллингу не с кем было пообщаться. К этому времени от него 
отвернулись почти все друзья. Они утверждали, что он вот-вот окончательно 
свихнется и у них нет желания оказаться рядом, когда это произойдет.
— Хорошие у него друзья, — пробормотал Ханан.
— Для Баррио это в порядке вещей, — объяснила Чандрис. — Никто ни для кого 
ничего не станет делать, если не рассчитывает получить выгоду.
— Что ж… — Ханан поскреб щеку. — Но ты-то ведь осталась с ним. Насколько я 
понимаю, это не сулило тебе ничего хорошего.
Губы Чандрис искривились.
— Только не приписывайте мне благородных побуждений, Ханан, — сказала она. — Я 
и не думала о них. Просто Триллинг даже в самые тяжелые моменты оставался моей 
единственной опорой, и я не хотела его терять. А может быть, я боялась 
признаться, что уже потеряла. Живя в Баррио, часто приходится лгать самой себе.
— Людям вообще свойственно обманывать самих себя.
Чандрис пожала плечами.
— Пусть так, но все кончилось тем, что я не могла больше терпеть. Я поняла, что 
должна бежать. — При воспоминании об этом девушку охватила ледяная дрожь. — И я,
 как последняя дура, сказала Триллингу, что ухожу.
Ханан приблизился к Чандрис и обнял ее за плечи.
— Триллинг ударил тебя? — мягко спросил он.
Чандрис вновь вздрогнула; перед ее мысленным взором появлялись и исчезали 
картины из прошлого.