сведениями, которые могут показаться компании Габриэля нежелательными для 
опубликования. Коста решил, что будет очень интересно узнать, как они 
отреагируют на его статью.
А также о том, что они станут делать со свалившейся на них информацией. Что они 
сделают с кораблями-охотниками и с ним самим.



Глава 23

Ключ соскользнул и звякнул о край фланца, по пути едва разминувшись с 
костяшками пальцев Чандрис.
— Проклятие, — пробормотала она. — Опять сорвался.
— Это оттого, что ты плохо закрепила его головку на соединителе, — негромким 
успокаивающим голосом произнес Ханан. — Если она пригнана как следует, ключ не 
сорвется.
— Но у меня не получается, — проворчала девушка, протягивая ему инструмент. — 
Если вы можете сделать это, значит, вы волшебник.
— Вряд ли, — сказал Ханан, но в его голосе прозвучали горделивые нотки. — 
Дай-ка я тебе покажу.
Чандрис посторонилась, по-прежнему недовольно кривя губы. Она видела, что руки 
Ханана еще не полностью пришли в норму; но видела она и то, что ее нарочитая 
неловкость и беспомощность как нельзя лучше воздействуют на состояние его духа. 
Если повезет, Ханан не успеет разгадать ее нехитрую игру, прежде чем его 
нервная система окончательно синхронизируется с электроникой корсажа.
А когда он выздоровеет, Чандрис расстанется с «Газелью» и Девисами.
— Вот, — пропыхтел Ханан, отступая назад и указывая чуть дрожащей рукой на ключ,
 торчащий из фланца. — Попробуй.
— Спасибо. — Чандрис ухватила рукоятку и потянула за нее. На сей раз ключ 
удержался на гайке.
— Это один из тех навыков, которые приходят с практикой, — скромно пояснил 
Ханан. — Со временем ты им овладеешь. Разумеется, если останешься с нами.
— Куда же я от вас денусь, — сказала Чандрис. Она не спускала глаз с ключа, но 
почувствовала, как Ханан пожимает плечами.
— Может быть, ты опять захочешь удариться в бега, — ответил он. — Если помнишь, 
ты уносила от кого-то ноги, когда впервые появилась здесь.
Последним рывком Чандрис наконец открутила гайку.
— Нет уж, спасибо, хватит с меня странствий, — твердым голосом произнесла она, 
желая положить конец этому разговору. Однако ее усилия пропали впустую.
— Знаешь, а ведь ты так и не рассказала нам о том ненормальном, от которого 
бежала, — заметил Ханан. — Должно быть, он действительно без ума от тебя, если 
тебе пришлось добраться до Серафа, спасаясь от него.
— Так и есть, — коротко ответила девушка. — У вас найдется запасная шайба?
— А как же. — Ханан отыскал нужную деталь и протянул ее Чандрис. — Расскажи мне 
о нем.
— Зачем?
Ханан вздохнул.
— Быть может, нам удастся придумать способ избавить тебя от него. Прежде чем ты 
от нас уйдешь.
У Чандрис сжалось горло.
— Кто сказал, что я собираюсь уйти?
— Орнина. Между прочим, она совершенно права: нам без тебя не обойтись.
Чандрис фыркнула:
— Ваш главный недостаток в том, что вы слишком много говорите друг с другом.
— Как бы то ни было, когда Орнина говорит, я слушаю. — В голосе Ханана 
угадывалось его привычная ироническая насмешка. — Между прочим, я действительно 
не хочу расставаться с тобой. С кем я буду играть в беспомощную девочку и 
сильного мужчину, если ты уйдешь?
Чандрис поморщилась. Ее хитрость не укрылась от Ханана.
— Может быть, именно поэтому я хочу смыться, — сказала она. — Может быть, я 
устала играть в игры. Вам такое не приходило в голову?
Несколько минут Ханан молчал. Чандрис установила новый соединитель, закрепила 
головку ключа на следующем и отвернула его.
— Все мы от чего-то бежим, Чандрис, — негромко произнес Ханан. — Орнина не 
говорила тебе, что я хотел стать хирургом?
Рука Чандрис, отвернувшая гайку до половины, замерла в неподвижности.
— Нет, — сказала она.
— Хирургия — это искусство, — мечтательным тоном заговорил Ханан. — Одно из 
немногих оставшихся искусств. Может быть, единственное, занимаясь которым ты 
по-настоящему чувствуешь, что делаешь людям добро.
Чандрис услышала едва заметное жужжание мотора, сопровождавшее движение его 
руки.
— И как далеко вы в нем продвинулись? — спросила она.
— Наши родители умерли, когда я учился на втором курсе колледжа, — сказал Ханан.
 — Орнина закончила общеобразовательную школу и пошла работать, чтобы оплатить 
мою учебу. Я тоже немного подрабатывал, но, в сущности, она кормила нас обоих. 
Я не возражал, зная, что, когда получу практику, смогу и ее отправить в колледж.
 Расплатиться с ней за все, что она для меня сделала. Мне оставалось учиться 
полгода, когда появились первые признаки заболевания.
Чандрис моргнула, смахивая выступившие на глазах слезы.