иллюминаторов пришлось набраться терпения и следить, как зажигаются и гаснут 
огни, отворяются и захлопываются люки «горохового стручка», медленно 
поворачивается чаша главной антенны…
– Алло, «Леонов»! – послышался наконец голос Курноу. – Простите, что с 
запозданием, но нам было некогда.
Вот первые впечатления. Корабль в лучшем состоянии, чем я предполагал. Корпус 
цел, утечка воздуха ничтожна – давление восемьдесят пять процентов от номинала. 
Воздух пригоден для дыхания, но его нужно будет сменить. Воняет, как на помойке.

С энергией полный порядок. Главный реактор стабилен, батареи в хорошем 
состоянии. Почти все обесточено – то ли Боумен догадался, то ли предохранители 
сработали сами. Так что оборудование не пострадало. Но придется все хорошенько 
проверить, прежде чем врубать на полную катушку.
– Сколько времени на это уйдет? Хотя бы на основное – двигатели, 
жизнеобеспечение?
– Трудно сказать, шкип. Когда мы должны упасть?
– Через десять дней, по последним оценкам. Но все может измениться в любую 
минуту – и в любую сторону.
– Ну, а мы, думаю, управимся за неделю. Вытащим корабль из этой чертовой дыры.
– Помощь нужна?
– Пока нет. Сейчас полезем в центрифугу, проверять подшипники. Надо запустить 
ее поскорее.
– Простите, Уолтер, вы уверены, что это так срочно? Гравитация – это хорошо, но 
мы обходились и без нее.
– Гравитация ни при чем, хотя и она не помешает. Центрифуга притормозит 
вращение корабля. Остановит это чертово кувыркание. Тогда можно будет соединить 
шлюзы и не выходить в космос. Работа облегчится по меньшей мере раз в сто.
– Отличная мысль, Уолтер. Вы что же, собираетесь состыковать мой корабль с 
этой… мельницей? А если подшипники заест и центрифуга встанет снова? Нас 
разнесет в клочья.
– Хорошо, оставим это на потом. Свяжусь при первой возможности.
Кончались вторые сутки, когда Курноу и Браиловский, падая от усталости, 
завершили осмотр корабля. Их отчет весьма порадовал американское правительство: 
возникло законное основание объявить «Дискавери» не потерпевшим кораблекрушение,
 а «временно законсервированным кораблем США». Теперь его требовалось 
расконсервировать.
После подачи энергии настала очередь за воздухом. Не помогла самая тщательная 
уборка, вонь не исчезла. Как и думал Курноу, она исходила от продуктов, 
испортившихся после отказа холодильников. Однако он утверждал – с самым 
серьезным видом, – что запах этот весьма романтичен. «Я закрываю глаза, – 
говорил он, – и чувствую себя на старинном китобойном судне. Представляете, как 
благоухало на палубе «Пеквода»?»
Все, кто побывал на «Дискавери», соглашались, что особого воображения на это не 
требуется. В конце концов пришлось стравить воздух за борт. К счастью, в 
запасных емкостях его оказалось достаточно.
Весьма приятный сюрприз таили в себе топливные баки: там сохранилось около 
девяноста процентов топлива, взятого на обратный путь. Аммиак, выбранный вместо 
водорода в качестве рабочей жидкости, оправдал доверие. Конечно, водород был 
эффективнее, но он уже годы назад испарился бы в космос, несмотря даже на холод 
за бортом. А вот сжиженный аммиак остался почти целиком, и его вполне хватит 
для возвращения на околоземную орбиту. Или, по крайней мере, на окололунную.
Но восстановить контроль над «Дискавери», пока он вращался наподобие пропеллера,
 было невозможно. Сравнив Курноу и Браиловского с Дон Кихотом и Санчо Пансой, 
Саша Ковалев выразил надежду, что их поход против ветряной мельницы завершится 
более удачно.
Соблюдая максимальную осторожность, с многочисленными перерывами и проверками, 
на центрифугу подали питание, и громадный барабан разогнался, вновь отбирая 
вращение, отданное когда-то кораблю. «Дискавери» исполнил серию сложных 
кульбитов, и в конце концов его кувыркание почти прекратилось. Двигатели 
ориентации остановили вращение полностью. Теперь корабли, словно связанные, 
летели бок о бок: крепкий толстяк «Леонов» выглядел еще короче рядом со 
стройным «Дискавери».
Переход из корабля в корабль упростился, но капитан Орлова и теперь не 
разрешала соединять их физически. До грозной поверхности Ио оставалось совсем 
немного, и никто не мог поручиться, что не придется все-таки бросить судно, 
ради спасения которого было израсходовано столько сил.
Причина снижения «Дискавери» уже не составляла тайны, но что толку? Всякий раз, 
проходя между Юпитером и Ио, «Дискавери» пересекал ионизированный канал, 
соединяющий два небесных тела – электрическую реку между мирами. Возникавшие в 
корпусе вихревые токи притормаживали корабль на каждом витке.
Точно предсказать момент падения не удавалось – ток в канале менялся в широких 
пределах, подчиняясь неведомым законам Юпитера. Временами активность 
планеты-гиганта резко увеличивалась, тогда над Ио бушевали электрические и 
магнитные бури; их сопровождали полярные сияния. А корабли теряли высоту, и 
внутри них на какое-то время воцарялась нестерпимая жара.
Поначалу это удивляло и даже пугало, потом все объяснилось. Любое торможение 
ведет к нагреву; мощные токи превращали корабль в своеобразную электропечь. 
«Дискавери» бросало то в жар, то в холод на протяжении нескольких лет – 
неудивительно, что продукты на борту не проявили достаточной стойкости.
До гноящейся поверхности Ио, похожей на иллюстрацию из медицинского учебника,