существо. Основной же объем центра прятался под землей – еще целых пять этажей 
с операционными, лабораториями, палатами, манипуляционными кабинетами, 
медицинским компьютерным комплексом.
Горшин подошел к закрытым воротам, вставил в белый ящичек слева какой-то 
стержень, и ворота стали медленно открываться.
– Заезжай, – махнул рукой Тарас.
«Рафик» въехал в ворота и покатил по аллее к левому крылу здания.
– А мы через центральный.
Охраны нигде не было видно, но Матвей чувствовал, что за ними следят. Где-то в 
зарослях прятались телекамеры, а может быть, и скрытые посты.
Двери центрального входа, не приспособленные для вноса пациентов, были открыты, 
но за вертушкой посетителей ждал детектор, кодированный автомат пропуска и 
охранник в серой униформе с кобурой пистолета на боку. Второй выглядывал из 
окошка будки допуска.
Горшин вставил в автомат плоскую пластинку, и вертушка провернулась, пропуская 
гостей. Охраннику Горшин показал красное удостоверение с золотым тисненым орлом 
и печатью: «Федеральная служба контрразведки России». Наискось через уголок 
удостоверения шли две полоски, золотая и серебряная, – знак допуска высшей 
степени. У Матвея удостоверения не было, но его пропустили и так. Он молча 
прошел мимо охранников, потом мимо дежурной медсестры в холле за перегородкой, 
уверенно двинулся к лифту.
В кабинке оказался такой же кодовый запросчик, что и на входе. Горшин положил 
руку на панель аппарата, полузакрыл глаза и некоторое время стоял так, пока у 
Матвея не созрело ошущение, будто воздух загустел и завибрировал. Дверь лифта 
закрылась, кабина поехала вниз. Горшин усмехнулся в ответ на вопросительный 
взгляд Матвея, но ничего пояснять не стал.
Вышли на третьем – если считать с поверхности – этаже, вышли и уперлись в 
прозрачную перегородку. Верзила в сером костюме отложил газету, поднялся со 
стула и взялся за ремень. Тарас молча сунул ему удостоверение, охранник так же 
молча нажал кнопку в стене, и дверь отъехала в сторону.
Освещенный белыми люминесцентами коридор казался залитым солнечным светом. Ни 
одного человека в белом халате Матвей не увидел, подумав, что на больницу этот 
центр мало похож, скорее – на тюремный изолятор.
Костя Аристава лежал в палате под номером четыре, оборудованной капельницей и 
кислородным боксом с комплексом автоуправления. Здесь же находился охранник, 
читавший уже не газету, а журнал «Мы». Он встал, удивленно таращась на вошедших.

Горшин посмотрел ему прямо в глаза, и Матвею опять показалось, что воздух 
странно уплотнился, а по голове пробежал холодок.
– Носилки, дежурного врача, – бросил Тарас.
Охранник выронил журнал, прошел к интеркому на стойке в углу, вызвал врача и 
остался стоять, выжидательно глядя на вновь прибывших.
Вскоре появился дежурный врач в сопровождении офицера охраны в форме капитана 
внутренних войск.
– Мы забираем его, – кивнул Горшин на раненого. – Вот индульгенция.
В руке Тараса появилась сложенная вдвое белая карточка, хотя Матвей мог 
поклясться, что Горшин не сделал ни единого движения, чтобы достать ее. Матвей 
мигнул – карточка исчезла, но для врача и офицера она, похоже, продолжала 
существовать. Врач пожал плечами и поманил из коридора санитаров с тележкой. 
Офицер тоже удовлетворился «документом», лишь спросил:
– Куда вы его?
– В Лефортово, – ответил Горшин басом.
Врач отсоединил капельницу, залепил ранку какой-то белой массой, похожей на 
клей. Санитары уложили бледного до синевы Ариставу на тележку и выкатили из 
палаты. Горшин направился за ними, Матвей отстал, замыкая процессию.
Лифт поднял их на поверхность земли. Повернули налево в коридор, ведущий во 
двор. Но уже на выходе – процедура оказалась непростой, дверей было целых 
три! – произошло непредвиденное. Охранник, ведавший дверями, вдруг остановил 
движение наружной двери, а из второго коридора торопливо вышли трое, в таких же 
точно костюмах, что Соболев с Горшиным, двое охранников и офицер – майор 
внутренних войск. По напряженной спине Тараса Матвей понял, что тот утратил 
контроль над ситуацией. Мелькнула догадка: за Ариставой послана делегация 
настоящих «фискалов» и по невероятной случайности их пути перекрестились.
– Стойте! – махнул рукой майор, в то время как спецы в штатском умело 
блокировали все коридоры, входы и выходы, а охранники достали оружие.
Капитан и врач, сопровождавшие группу освобождения, поглядели друг на друга, на 
Горшина с Матвеем, но не двинулись с места, как и санитары, катившие тележку с 
Ариставой. Тарас продолжал контролировать их действия в пси-контакте.
Пришло время действовать, понял Матвей и начал движение.
Противников было девятеро плюс охранник в будке на выходе, из них четверо – 
тренированные специально и трое в штатском с неизвестной, но наверняка 
серьезной подготовкой. Их Матвей оставил напоследок, решив понаблюдать за тем, 
как они поведут себя во время поединка.
Если кто и ожидал от него каких-либо попыток сопротивления, так только майор 
охраны, не тешивший себя надеждой тройного численного превосходства. Но его-то 
как раз Матвей и «вырубил» первым, на полупрыжке, с разворотом вправо, нанося 
удар точно в подвздошье. Майор, мужик лет тридцати с небольшим, отключился, 
успев лишь вытащить табельное оружие – «макаров» девяносто второго года выпуска.
 Приземлившись посреди охранников возле третьего «фискала», в штатском, Матвей 
«взорвался» – нанес одновременный удар всем троим, не особенно заботясь о