– Твои. Предъяви документы.
– Да при чем тут мои документы? Малыш потерялся, надо помочь найти родителей…
– Давай предъявляй, – с угрозой пробубнил сержант, берясь за дубинку на поясе.
 – Кто, куда, как здесь оказался.
– О черт! – Матвей хлопнул себя по бедру, еще раз попытался объяснить свою роль 
в этом очевидном деле, но потом понял – бесполезно. В голове молодого кретина 
не было ничего, кроме инструкций, примитивных желаний и жажды власти, и 
говорить с ним надо было на его языке.
Матвей железными пальцами сжал запястье милиционера с дубинкой, второй рукой 
схватил его за грудки, привлек к себе и сказал тихо, но так, что сержант 
побелел:
– Послушай, урод! Вали из органов. Сегодня же! Если я еще раз встречу тебя в 
форме, скормлю «чистильщикам»! Усек?
Милиционер, сглотнув, дернул головой.
– Ну и ладушки, – миролюбиво закончил Матвей. – Так не забудь. Придешь на 
работу – сразу рапорт начальству на стол. Я проверю. – Повернулся к малышу: – 
Пошли, Тихон.
Через несколько минут Матвей сдал «находку» в ближайшее отделение милиции и до 
стоянки добрался уже без приключений. Думал он о том, что до сих пор в милицию 
идут зачастую те, кто не нашел себя в жизни: отщепенцы, дуболомы, идиоты, 
эгоисты, властолюбцы и бандиты, не желающие работать. Иначе трудно объяснить 
причины постоянного роста преступности. Такие, как этот сержант, с позволения 
сказать, «блюстители порядка» наверняка живут с подачек рэкетирствующих банд, 
коммерческих структур и мафии, закрывая глаза в нужное время и в нужном месте 
на бесчинства хулиганья, прямое воровство и многое другое.
Илья чувствовал себя лучше, хотя до полного выздоровления ему предстояло 
пролежать в больнице не меньше двух недель. Матвей не стал ему рассказывать о 
своей попытке отвадить команду Белого, но в душе твердо решил добиться своего. 
Надо было лишь соответствующим образом подготовиться и поработать с информацией.
 Об отряде «Щит» он до задания Ивакина ничего не слышал, но подобные 
формирования явно попирали закон, как и отряды фашистского толка, нацлегионы, 
чернорубашечники и воинствующие секты сатанистов. «Независимой федерацией 
кикбоксинга» следовало заняться всерьез.
Матвей остановил машину за хозяйственным магазином на Булгаковской и вернулся. 
Несколько минут он вслушивался в мир вокруг, сконцентрировавшись на локации 
возможной опасности, но все было спокойно. Темных облаков и угрюмых 
непрослушиваемых зон, по которым он определял наличие факторов, угрожающих 
жизни, этот квартал не таил. Тогда Матвей вошел в арку дома напротив хозмага и 
во дворе под липами увидел белый «рафик» с матовыми стеклами по бортам. За 
рулем сидел какой-то бородатый тип и читал газету. Увидев Соболева, он выбросил 
газету в окно, и Матвей повернул к «рафику»: машина ждала его.
Горшин, как и было условлено, сидел в салоне микроавтобуса – в строгом сером 
костюме, белой рубашке с галстуком и летних туфлях. В этом наряде его можно 
было принять не то за директора банка, не то за агента спецслужб. Сжав как 
клещами руку Матвея, он окинул его взглядом и кивнул на стопку одежды на 
сиденье:
– Переодевайтесь.
– Зачем?
– Едем вызволять Ариставу.
Матвей едва удержался от возгласа удивления, недоверчиво глянул в безмятежное 
лицо Тараса, хотел выразить сомнение в целесообразности столь нахальной 
операции (днем?! на глазах врачей и двух десятков охранников?), но поймал 
сверлящий взгляд Горшина, насмешливый, ироничный, полный уверенности в себе, и 
стал молча переодеваться в точно такой же костюм, что и на «чистильщике».
«Рафик» тронулся с места, выехал со двора и влился в транспортный поток улицы.
– Костю держат на Большой Потемкинской, в Первой спецтравматологии, 
принадлежащей ФСК, – сообщил Тарас, достал из сумки какие-то карты, сунул 
Матвею. – Это план здания, фото и схема охраны. В вашем распоряжении четверть 
часа. Справитесь?
Матвей взял пачку листов, принялся изучать. Вопрос задал лишь один:
– Кто еще участвует в операции?
– Я и водитель, – ответил Горшин, ожидая реакции Матвея, но, поскольку тот 
оставался невозмутимым, добавил: – Существует теория увеличения 
результативности при увеличении риска, я ее проверил на практике.
Вскоре машина остановилась.
– Приехали. Вы готовы?
Матвей сложил фотографии, схемы и планы в стопку, подровнял и вдруг мгновенным 
ударом указательного пальца пронзил всю стопку насквозь.
– Пошли. Силой эту больницу все равно не взять, так что ваш расчет на 
внезапность и наглость может сработать.
– Существует поговорка: сила – пропуск для входа, ум – для выхода. 
Применительно к нашим условиям она будет звучать так: ум – пропуск для входа, 
сила и ум – для выхода, и все это с изрядной долей наглости. Объяснять 
ганфайтеру, что следует делать в той или иной ситуации, не требуется?
Матвей не ответил и стал вылезать из «рафика».
Центр спецтравматологии представлял собой с виду небольшое двухэтажное здание в 
форме буквы П, окруженное парком и забором из металлической сетки. Забор не 
находился под напряжением, но представлял собой хитроумный колебательный контур,
 к которому подсоединялся измерительный комплекс, способный по изменению 
емкости контура определить, в каком месте и какое подошло к забору живое