сохранности ребер противников. Это был нестандартный ка-но ката в исполнении 
«импоссибл», с удлинением удара – при расчленении плечевого сустава, с 
выплеском энергии, и все три могучих молодца грохнулись о стены коридора, 
сбитые с ног, как кегли. Еще одного штатского Матвей достал в подкате, выбив 
ногой пистолет и тут же второй угодив в подбородок. А когда вскочил, увидел на 
уровне глаз зрачок мини-автомата («салих», 5,56 мм): оставшийся на ногах 
последний штатский оказался проворнее своих коллег.
И тут в схватку вступил Горшин.
От места, где он стоял, до «фискала» с автоматом было не меньше пяти-шести 
метров, и тем не менее его «выдох руки» – резкий толчок ладонью, погнавший 
тугой, узконаправленный порыв ветра, достиг цели! Автомат от этого невидимого 
удара вылетел из руки штатского, и, пока тот находился в шоке от происшедшего, 
Матвей достал и его, уложив на пол с первого выпада.
Оставался еще охранник у двери, но им тоже занялся Горшин, придавив тяжелым 
взглядом до состояния ступора. Он же сам и открыл двери, пропустив санитаров с 
тележкой.
Погрузка в «рафик», стоявший на эстакаде, прошла без инцидентов. Лишь когда они 
выезжали за ворота, от центрального входа донесся крик, а в кустах слева 
задребезжал звонок – здесь действительно находился скрытый пост наблюдения за 
периметром центра.
Ехали, вернее, мчались недолго, минут десять, не говоря ни слова. Быстро 
переоделись в свою обычную одежду. Затем в каком-то глухом дворе перегрузили 
Ариставу в специально оборудованный фургон с надписью: «Хлеб», пожали шоферу 
руку и вышли со двора на тихую улочку, где их ждала черная «Волга» с 
затемненными стеклами. Горшин сел за руль, Матвей примостился рядом. Только 
теперь он позволил себе расслабиться, да и то не полностью, учитывая 
возможности соседа, продемонстрированные им в ходе операции. Тарас покосился на 
него, по губам скользнула понимающая усмешка.
– С почином, ганфайтер. Могу определенно сказать, что я в вас не ошибся. 
Мастера такого класса встречаются очень редко, «Чистилищу» повезло, что вы с 
нами.
– Не знаю, – глухо отозвался Матвей. – Еще до конца не определился. Есть 
кое-какие вопросы.
– Я готов ответить. Кстати, действовали мы без санкций руководства «Чистилища». 
Вернее, вразрез с их инструкциями. Нам было предписано Ариставу убрать, чтобы 
не заговорил.
Матвей присвистнул.
– Вот именно. Поехали куда-нибудь. Можно и ко мне, если не возражаете, живу я в 
районе Щелкова.
Матвей подумал и согласился. Признание Горшина его ошеломило. Ехали сорок с 
лишним минут, не обращая внимания на посты ГАИ: у «Волги» был «крутой» номер – 
четыре шестерки и три буквы М, означавшие ее принадлежность к властным 
структурам.
Тарас жил в собственном доме на окраине нового массива, в зеленой зоне Щелкова. 
Дом был окружен лесом, а обрабатываемый участок с плодовыми деревьями и 
огородом не превышал пяти-шести соток, зато был тщательно ухожен и содержался в 
идеальном порядке, как и дом недавней постройки, больше смахивающий на коттедж 
финской планировки. В доме было пять комнат и кухня, но Тарас их не показал, 
проводив гостя в большую гостиную, от убранства которой Матвей буквально 
обалдел. Выполненная в готическом стиле, она представляла собой, по сути, 
каминный зал в каком-то рыцарском замке с великолепной коллекцией старинного 
оружия и лат.
Соболев подошел к стене, задрапированной сине-фиолетовым бархатом, снял с 
подвески длинный обоюдоострый меч, с восхищением оглядел рукоять, тускло 
блеснувший клинок. По желобку клинка вилась затейливая вязь старинных русских 
букв, складываясь приблизительно в такие слова: «Не обнажаша напрасно».
– Тринадцатый век, – сказал Тарас, наблюдая за гостем. – Меч русского князя 
Волеслава.
Матвей крутанул меч красивым кистевым вывертом, так что тот с шипением разрезал 
воздух, вложил в ножны и повесил на место. Проговорил словно извиняясь, с 
улыбкой:
– Я не мастер кэндо, но всегда тяготел к холодному оружию, особенно к мечу.
– Наследственность тяжелая, – пошутил Тарас, приглашая гостя сесть. – Мастер не 
мастер, а держишь меч профессионально. Что будем пить?
– Кофе, если можно.
Горшин кивнул и вскоре принес на подносе чашки из тонкого китайского фарфора и 
турку, разлил кофе по чашкам. Сели в старинные, из темного дерева, кресла.
– Итак?
Матвей отхлебнул глоток ароматного напитка.
– Кто вы? Я имею в виду, что обыкновенный человек не владеет внушением в такой 
мере, как вы. Это первое. Второе: что такое Внутренний Круг? Вы упоминали этот 
термин, называя себя человеком Круга.
Горшин тоже глотнул кофе, глянул на гостя, и тому вдруг показалось, что на него 
посмотрел не человек, а гора, а может, и вся планета, неизмеримо большая, 
тяжелая, полная загадок и тайн. Наваждение тут же прошло, но Матвей понял, что 
это и был ответ.
– Вы что-нибудь читали об эзотерическом наследии человечества?
– Маловато, – признался Матвей после короткого раздумья, хотя литературы набрал 
достаточно. – Но я все-таки начал читать. Что касается эзотерического знания… 
это что-то вроде накопленного веками знания, которое скрывали от людей. Так?