иностранных дел Козырина. Но уже через неделю его выпустили. Старший 
следователь прокуратуры Ивлиев, который вел дело, закрыл его «за отсутствием 
улик».
«Стопкрим» посоветовал прокурору округа разобраться с этим эпизодом, а когда 
тот не внял, последовало наказание: старшего следователя сбила машина, а 
прокурор был жестоко, до внутренних кровоизлияний, избит неизвестными лицами. 
Дело вернули на доследование, и насильника осудили на семь лет.
Второй случай был почти точной противоположностью первого.
Шестнадцатилетнего парня обвинили в изнасиловании одноклассницы, несмотря на 
очевидную подтасовку фактов. «Стопкрим» предупредил прокурора округа о 
возможных последствиях, представив необходимые доказательства. Но, поскольку 
пришлось бы в результате следствия осудить настоящего виновника изнасилования – 
сына полковника милиции, прокурор проигнорировал предупреждение, как и судьи. 
Последствия этого решения были трагичны: прокурор утонул, судья лишился 
указательного пальца, а полковник милиции был избит до потери сознания. Его сын 
даже стал заикаться от страха, сам прибежал в милицию и сознался во всем.
О том, что и по каким причинам делает «Стопкрим», журналисты узнавали из первых 
рук: им звонили тотчас же после операции сотрудники информационной службы этой 
организации.
О деятельности «Стопкрима», или «Чистилища», как говорили в народе, организации 
«суровой, но справедливой», заговорили вслух. Большинство, доведенное 
беспределом преступности до отчаяния, открыто одобряло эту деятельность, а для 
чиновничьей рати, опиравшейся на систему, культивируемую извращенным демрежимом,
 которую представлял госаппарат, практически сросшийся с организованной 
преступностью, настали плохие времена.
На «чистильщиков» из «Стопкрима», объявивших войну преступности, но при этом 
явно попиравших закон, началась настоящая охота. К мафии и ворам в законе 
присоединились и силы милиции, угрозыск, Генпрокуратура, управления по борьбе с 
организованной преступностью и даже Федеральная контрразведка. Но «Стопкрим» не 
оставлял следов и не совершил ни одной ошибки, позволившей бы следователям 
зацепиться и выйти хотя бы на исполнителей, не говоря уже о руководстве, что 
свидетельствовало о высокой информационной и оперативной защищенности 
организации, не уступавшей даже таким мощным конторам, как ФСК или 
контрразведка Министерства обороны.
Генеральный прокурор очнулся, глубоко вздохнул, хрустнул пальцами и кивнул на 
красную папку на столе.
– Пока мы ничего не можем им противопоставить. Надо менять подходы, искать 
нетрадиционные методы, привлекать науку. Стратегия работы с такой организацией, 
как «Чистилище», должна быть недетерминированной. Вы в шахматы не играете, 
Константин Викентьевич? Хороший игрок искусно вводит в игру элемент случайности,
 сбивающий противника с толку. Попробуйте копнуть в этом направлении. Есть 
соображения?
Начальник следственного управления потер лопатообразной ладонью подбородок, шею,
 загривок.
– Надо выйти на руководителя…
Чураго усмехнулся:
– Каким образом? Кстати, один человек не может управлять такой гибкой, с 
эшелонированным прикрытием, организацией.
– У них должен быть доступ к информационным каналам всех тревожных спецслужб, 
включая нас, контрразведку и ГУБО.
– А это означает, что, кроме компьютерной связи, у них есть осведомители, 
причем достаточно высокого уровня. Я уже сориентировал министра внутренних дел, 
он бросит на «Чистилище» весь МУР. А тебе, Константин Викентьевич, необходимо 
начать свое расследование. «Стопкрим» во что бы то ни стало надо остановить! 
Иначе…
– Понял.
– Вот и ладушки. Ищи контакт и готовь план следствия. Кстати, все «чистильщики»,
 судя по их стилю силового давления, бывшие сотрудники спецназа или внутренних 
войск.
– Проработаем и эту версию. Как только появятся результаты, я доложу. А что 
делать с Жаровым?
– Ничего. Если умный, уйдет в отставку или выполнит требования «чистильщиков». 
Слава Аллаху, «чистильщики» не раскручивают связи намечаемых жертв, они идут 
прямо к цели, так что пока спи спокойно.
– Я все-таки наметил бы меры превентивного характера на тот случай, если…
Генеральный прокурор поднял на Рудакова холодные глаза.
– Если и нам принесут письма «Стопкрима»? Вряд ли против них существует 
противоядие. Но… почему бы не попробовать?
Начальник следственного управления кивнул и вышел, прихватив папку, которую 
генеральный даже не открыл.

Директор ФСК – Федеральной службы контрразведки – Иван Сергеевич Панов закончил 
телефонный разговор и взглянул на гостя, рассматривающего кабинет с портретом 
Суворова над столом.
Начальник Главного управления по борьбе с организованной преступностью (ГУБО) 
генерал Михаил Юрьевич Медведь напоминал добродушного стареющего сенбернара. Но 
добродушен он был только с виду. На должность начальника ГУБО Медведь был 
назначен указом президента, проработав в Министерстве внутренних дел более 
двадцати лет. За последние три года он поднялся по служебной лестнице: по 
званию – от полковника до генерал-лейтенанта и по должности – от заместителя