Дело, о котором шла речь, заключалось в следующем.
Два месяца назад сотрудники ОРБ – оперативно-розыскного бюро Нагатинской 
префектуры Москвы накрыли банду рэкетиров, одиннадцать человек, возглавляемую, 
как оказалось, сыном Суркова, депутата Государственной думы России. При 
задержании было изъято пять стволов с патронами, двадцать ножей, обрез, 
баллончики с газом, наручники, кастеты, крупная сумма долларов, видеоаппаратура,
 украшения из золота и драгоценных камней. Собранные доказательства 
«железобетонно» свидетельствовали о многогранной деятельности банды, в том 
числе особо тяжких преступлениях – грабежах и убийствах коммерсантов. Но 
вмешались некие силы, и после звонка прокурора Филина дело было прекращено «за 
недостаточностью улик». Бандиты отделались символическими сроками, а их главарь 
Сурков – легким испугом. Финита.
Жаров достал из сейфа коньяк, налил треть стакана, залпом выпил и позвонил 
прокурору Филину:
– Ефим Палыч, Жаров говорит. Я тут письмо любопытное получил.
– С печатью в виде кинжала? Я тоже. Ты что-нибудь слышал об этом?
– Да так… ходят слухи, что такие письма уже получал кое-кто из наших. И 
закончилось это весьма печально.
– Заходи, поговорим.
Спустя полчаса после разговора со следователем прокурор набрал хорошо известный 
ему номер:
– Константин Викентьевич, они добрались и до меня, «рекомендуют» довести до 
конца дело сынка депутата Суркова. Как быть?
– Работай, – раздался в трубке хрипловатый бас. – Что за паника?
– Это не паника, ты же знаешь, чем заканчиваются подобные «рекомендации». Может 
быть, вернуть дело Жарову на доследование, пока не поздно?
– Я сам займусь этим вопросом. Вечером встретимся у меня, все обмозгуем.
Обладатель хриплого баса, громадный, широкий, тучный (про таких говорят: 
поперек себя шире), с неожиданно маленькой головой, украшенной плешью, бросил 
трубку, побарабанил пальцами по столу размером с бильярдный и нажал клавишу 
интеркома:
– Вадим Борисович, разрешите зайти? Есть проблема.
– Через пять минут, – ответил интерком после паузы.
Хозяин кабинета выпростался из кресла, сделанного по специальному заказу, 
походил, тяжело ступая, из угла в угол, вдоль стеклянных шкафов с коллекцией 
огнестрельного оружия. Открыл один, взял с бархатной подушки старинный 
кремневый пистолет, задумчиво повертел в руках. Со вздохом положил обратно, 
достал из сейфа красную папку с тремя нулями[1] и вышел из кабинета, закрыв за 
собой дверь с табличкой: «Нач. Глав. следственного управления Генпрокуратуры».
Генеральный прокурор Вадим Борисович Чураго ждал его, стоя у окна со сложенными 
на груди руками, невысокий, немолодой, с круглым лицом и черными глазами 
навыкате, в которых тлел огонек угрозы. Он обернулся, когда хлопнула дверь, 
кивнул заместителю на стул, сел сам.
– Слушаю, Константин Викентьевич.
– «Конкуренты» сделали новый ход.
Генеральный прокурор нахмурился, покосился на папку в руке главного следователя.

– Что случилось?
– «Стопкрим» начал охоту на прокуратуру Нагатинского округа.
– Кто на этот раз?
– Прокурор Филин и старший следователь Жаров. На них давят, чтобы довести до 
конца дело Суркова, депутатского сынка.
– Сурков не только депутат Думы, но еще и военный советник, со всеми 
вытекающими…
– Мы было замяли скандал, но «Стопкрим» жаждет крови. А вы наверняка знаете, 
чем заканчиваются подобные предупреждения.
Чураго кивнул.
Объявив беспощадную войну криминогенным структурам, присвоив себе право карать 
преступников всех мастей без суда и следствия, «Стопкрим» начал с того, что 
очистил рынки Москвы от рэкетиров. Затем проделал то же самое в Раменках, 
муниципальном округе столицы. Действовала эта организация весьма умело и жестко,
 без промахов. Молодежные банды, привыкшие действовать напролом, нагло и 
жестоко, столкнулись не с дилетантами, а с профессионалами розыска и 
рукопашного боя, мастерами единоборств, еще более жестокими и сильными, более 
организованными. И рэкетиры, испытавшие на собственной шкуре, что такое 
беспредел – их избили до полусмерти, – вынуждены были сменить район «работы».
Но «Стопкрим» на этом не остановился. За две недели он уничтожил местную 
группировку мафиози, контролирующую автовокзал, казино и торговую сеть в 
Раменках, – уничтожил в буквальном смысле этого слова: «семья» потеряла все 
руководство и половину состава, – а затем принялся за коррумпированные снизу 
доверху государственные структуры.
В последующие полгода предупреждения получили почти все чиновники районной 
администрации, руководитель исполкома был убит (удар в горло), многие 
руководители рангом пониже, искалеченные, покинули посты, и, наконец, пришла 
очередь прокуратуры, судов и органов милиции.
Первой пострадала прокуратура Тушинского муниципального округа столицы.
В мае прошлого года произошла история с изнасилованием тринадцатилетнего 
мальчика, едва не закончившаяся трагически: от боли и унижения мальчик лишился 
речи и его с трудом вылечили. Насильника вычислили и взяли, им оказался 
двадцатилетний студент медицинского института, сын бывшего заместителя министра