Матвей кивнул и процитировал:

Так как истина вечно уходит из рук,
Не пытайся понять непонятное, друг.
Чашу в руки бери, оставайся невеждой,
Нету смысла, поверь, в изученье наук.
Кристина засмеялась:
– Я Омарчика тоже читаю и люблю, вечером чего-нибудь процитирую, под настроение.

– Чао, – подтолкнул девушку к аудитории Матвей и не оглядываясь пошел к 
лестнице. Ее взгляд он чувствовал всей спиной, но не обернулся, чтобы не 
смазать впечатление, пока не хлопнула дверь. И сразу же увидел в тупичке возле 
туалета парня в белом, Тараса, которого он «отбил» у налетчиков в собственном 
доме.
– А говорят, гора с горой не сходятся, – сказал тот с легкой улыбкой, выступая 
вперед. У Матвея вдруг появилось ощущение, что парень этот намного старше, чем 
кажется. В глазах его, глубоких, словно бездонные колодцы, стыло бесконечное 
знание. Он все видел, знал и умел, как столетний патриарх, хотя на вид ему 
можно было дать лет двадцать семь – двадцать восемь, не больше.
– Как вы меня вычислили? – тихо спросил Матвей, напрягаясь. Появилось чувство, 
будто его ощупывают изнутри. – Вряд ли эта повторная встреча случайна.
– Реакция ганфайтера, – погасил улыбку Тарас. – Пойдемте поговорим, у меня есть 
ключ от пустой аудитории, там нас никто не побеспокоит. – Он пошел вперед не 
оглядываясь, уверенный, что собеседник последует за ним.
Матвей расслабился, не чувствуя опасности, сказал в удаляющуюся спину:
– Здесь разговора не получится. У меня машина, поехали в Центр. Я знаю хорошее 
кафе на Маросейке.
Через полчаса они уже сидели в уютном кафе, где каждый столик был отгорожен от 
другого решеткой из бамбука, увитой плющом, и где можно было говорить спокойно, 
под тихую музыку, не опасаясь подслушивания.
Матвей заказал себе то же, что и собеседник, – салат, грибной суп, филе трески, 
запеченное в тесте, кофе. Однако ел, не чувствуя вкуса: он не любил играть по 
чужим правилам. Еще раз, более внимательно, оглядел сотрапезника, отметил 
гибкость и скупую точность движений, тихую скрытую силу и снова поразился 
изменчивости лица, дышавшего внутренним, глубоким и всепонимающим покоем; 
человек этот знал и видел так много, что становилось не по себе. Возраст его 
угадать было невозможно. Ему могло быть и двадцать семь, и сто двадцать семь 
лет, и при мысли об этом – вдруг правда?! – Матвея мороз продрал по коже, хотя 
он и не выдал своих чувств, понимая, что Горшин видит его переживания. И все же 
Матвей отметил кое-что ранее неизвестное в облике нового приятеля, вернее, в 
той волне эмоций, которую он излучал: нет-нет да и вспыхивали в ней искры тоски 
и горечи. При всем своем опыте, силе и знании человек этот не был счастлив, 
пряча в глубинах души неведомую боль.
В продолжение всего разговора Матвей чувствовал себя скованно и напряженно, как 
никогда. Впервые в жизни ему встретился человек, способный читать его мысли, 
как книгу, вычисливший траекторию его движения и даже суть задания, о котором 
должны были знать лишь трое. Иногда ему удавалось отстраниться от цепкого 
взгляда Тараса, выскользнуть из пальцев его психофизического ощупывания, и 
тогда у собеседника в глазах появлялся интерес и уважение.
– Предлагаю сразу расставить точки над «i», – предложил он, заказав кофе и 
бутерброды. – Я работаю на «Чистилище». Стоит расшифровывать?
– Не стоит, – остался спокойным Матвей. Чего-то подобного он и ожидал, а 
главное, поверил Горшину сразу.
– Вы хорошо воспринимаете неожиданности, – похвалил его Тарас, не дождавшись 
продолжения; оба неторопливо принялись пить кофе. – Только не вздумайте 
задерживать меня. – В глазах Горшина мелькнул и пропал насмешливый огонек. – 
Даже с вашей подготовкой это не удастся. А то, смотрю, вы подумываете над этим.
Матвей, действительно прикидывающий варианты захвата собеседника, помедлив, 
кивнул:
– В этом пока нет необходимости.
– Мне нравится это ваше «пока». Итак, продолжим. Кстати, вы хорошо закрываетесь,
 я имею в виду мысленный блок. В роду экстрасенсов не было? Отца-колдуна, 
например, бабки-ведьмы?
– Родителей вообще не имел, – пошутил Матвей. – Не знаю, о чем вы говорите.
– Значит, способности врожденные. Надо же, человек владеет адаптивной 
психофизической защитой и не является членом Круга! Парадокс. Но об этом мы еще 
поговорим. Я знаю, кто вы. Ганфайтер, так? Еще таких, как вы, называют 
волкодавами, суперами, дангерами, перехватчиками. То есть вы работаете на 
военную контрразведку «Смерш-2».
Матвей с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть, с еще большим трудом проглотил 
кусок бутерброда, но от ненужных движений воздержался. Хотя это был явный 
провал. Но если в обычных условиях Соболев чувствовал засаду и начинал схватку 
первым, что давало ему шанс выйти сухим из воды, то в данном случае удар был 
нанесен слишком уж неожиданно. Реагировать на случившееся надо было иначе.
Тарас, наблюдавший за ним, кивнул:
– Правильно. Открытый бой – это в большинстве случаев паника, бой надо выиграть 
еще до его начала. Аксиома разведки, но она и для нас применима. Успокойтесь, 
утечки информации не произошло, просто я… скажем так: не совсем обычный человек 
и могу читать…
– Мысли? Телепат, что ли?