– «Наваждение» – часть «живы»…
– Но не сама «жива»! Нам нужна ее база – метабой! – Ельшин слегка успокоился, 
вытер уголки рта платком. – Найди этого смирновского птенца – Горшина, пора 
браться за него всерьез.
– Зачем его искать? – пренебрежительно пожал плечами Дмитрий. – Объявим по 
телевидению об исчезновении учителя или о болезни, ученик сам к нам придет.
Ельшин некоторое время смотрел на телохранителя мутными глазами, усмехнулся, 
похлопал его по плечу и поспешил за боссом «Купола». Уже в коридоре он объявил 
о своем решении:
– Найдите его, пошлите за ним группу, где бы он ни был. Мне он нужен уже завтра.

Дмитрий оглянулся на тело учителя, проворчал:
– Охота было напрягаться…
– Идем, – донесся голос Ельшина.
– До встречи в аду, учитель, – сказал Дмитрий, направляясь следом за 
начальником.
Глава 21
ЧЕРНОЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД
Дождливая погода не помешала самолету вылететь в Сочи по расписанию. 
Семнадцатого апреля в двенадцать часов дня он приземлился в аэропорту Адлера, 
где сияло солнце и температура днем не опускалась ниже плюс двадцати градусов. 
Еще через полтора часа Тарас и Тоня, ошеломленная переменой обстановки, прибыли 
в порт, где их ждал четырехпалубный красавец-теплоход «Айвазовский».
Тарас только внешне казался беззаботным и веселым, подшучивал над спутницей, 
впервые летевшей на море первым классом, ухаживал за ней, травил анекдоты и 
рассказывал всякие интересные истории, однако на самом деле был предельно 
собран и зорок, отмечая не только движение подозрительных лиц, на поверку 
оказывающихся случайными прохожими, но и пульсации биополей, по которым можно 
было оценить приближение опасности. К счастью, никто за ними не следил ни в 
Москве, ни во время полета в Сочи, и в конце концов он поверил, что сумел 
оторваться от следящих систем «Купола», которые и организовали, по его мнению, 
операцию с минированием дома. В душе он пообещал после отпуска разобраться с 
этим делом и примерно наказать исполнителей и заказчиков, чтобы в следующий раз 
им неповадно было устраивать на него охоту.
Посадка на борт теплохода прошла гладко, они устроились в двухместной каюте на 
второй палубе и весь вечер просидели на корме у бара, как и два десятка других 
путешественников, любуясь морем, небом, солнцем, закатом, чайками и теплоходом. 
Тоня наконец пришла в себя, чаще улыбалась, и, если бы не воспоминания о 
погибших отце и маме, была бы, наверное, на седьмом небе от счастья.
За их столик подсела средних лет пара, они познакомились, и мужчина, 
назвавшийся Юрой, рассказал им свою историю «нового русского фермера, 
раскулаченного властью».
В принципе, история была типичной для сотен таких же фермеров, попавших под 
давление обстоятельств, к которым позднее присоединились – к обстоятельствам, 
разумеется, – бандиты и государственные чиновничьи структуры, действующие не в 
пример жестче.
Юрий Алексеевич Кулагин открыл свое дело в селе Катынь-Покровское Смоленской 
губернии еще в тысяча девятьсот девяносто первом году, а закрыл в две тысячи 
первом, ровно через десять лет.
– Никаких моральных сил не осталось терпеть этот беспредел! – заявил он с 
усмешкой, одну за другой опорожняя кружки с пивом. – Вы не смотрите, что я с 
виду здоровый, могу кулаком быка зашибить, а вот поди ж ты, не выдержал.
– Я давно советовала ему уехать в город или хотя бы в другую область, – 
добавила жена Юрия, Валя, такая же крупная, мягкая, улыбчивая. – Так он же 
упрямый: батя мой не сдавался и я не буду!
– Сдался! – махнул ручищей Юрий. – Десять лет коту под хвост! Кто еще сейчас 
мало-мальски держится, так это фермеры-животноводы. А я сделал ставку на зерно, 
ошибочка вышла, никому оно, как выяснилось, не требуется. Продать килограмм ржи,
 к примеру, сейчас можно рубля за три, а литр соляры стоит шесть-семь. С 
ячменем, овсом и пшеницей еще нужно лоб морщить: особым образом почву 
обрабатывать, подкармливать, ухаживать. А рожь засеял – и в ус не дуй, все 
равно вырастет. Вот я и нарастил… что пришлось потом урожаи за бесценок 
отдавать, себе в убыток.
– А госзакупки? – поинтересовался Тарас.
– Забудь, нету их давно, – снова махнул рукой Юрий. – Не нужна оказалась моя 
работа людям. Да и просушить, и хранить зерно негде, рожь надо везти в соседний 
совхоз с кучей взяток в кармане, иначе ничего не добьешься. А результат такой: 
шестнадцать процентов зерна теряется по влажности, восемь – из-за засоренности 
почвы. На сортировке, просушке, хранении – еще двадцать пять процентов. 
Двадцать как минимум – взятки. Вот и получается – три четверти урожая – ёк! К 
чему заниматься бесполезным делом?
– И как же вы из этого положения выходите?
Юрий засмеялся.
– Подался в маленькие животноводы. Купил корову, поросят, курей, вот приеду – 
коз разведу. Говорят, из козлиц делают особую колбасу, как «Виагра» действует. 
Отдам долги, может, и заживем нормально. Хотя и в этой коммерции хлопот 
невпроворот, особенно – со сбытом продукции. В Смоленске все рынки – под мафией,
 попробуй сунься без поддержки!
– Юра, не надо их нагружать своими проблемами, – потянула супруга за рукав Валя.
 – Люди отдыхать приехали, а ты им свои обиды выкладываешь. Справимся, не