впервой.
– И то верно, – смутился Юрий, поднимая кружку. – Будем отдыхать и жизни 
радоваться, пока возможность имеется.
– Дети есть? – спросил Тарас.
– А как же, трое: две девки и пацан Антон, старший, семнадцать уже стукнуло. В 
Смоленский пединститут собирается поступать.
– Одни остались?
– Почему одни? С бабкой и дедом. Да и не балованные они у нас, как говорится, 
опора и надежа.
– Пошли купаться, – сказала Валя, расстегивая ворот платья. – Жарко. Здесь 
где-то бассейн есть с подогреваемой морской водой. Раз уж решились отдохнуть, 
надо все попробовать.
– Это уж точно. – Юрий допил пиво и поднялся. – Заходите в гости, каюта триста 
двадцатая, на третьем этаже.
– На палубе, – поправила его жена.
– Один хрен, – махнул он рукой, обнимая супругу.
Они ушли.
– Хорошие люди, – задумчиво сказала Тоня; в купальнике она сидеть за столиком 
стеснялась, но и юбочка с легкой маечкой ей шли необыкновенно. – И, по-моему, 
счастливые.
– Мне тоже так показалось, – кивнул Тарас, потаенно любуясь девушкой. То, что 
они остановились в одной каюте, еще ни о чем не говорило, учитывая просьбу Тони,
 однако и это зыбкое равновесие «платонической любви» не могло длиться долго. 
Он хотел ее и ничего не мог с собой поделать. Хотя, с другой стороны, твердо 
знал, что не посмеет – без ее воли и согласия.
– Папа очень любил маму, – продолжала Тоня тем же тоном; она уже привыкла к 
своему положению, понимая, что родителей нет и не будет. – Они тоже были 
счастливы. Таких других счастливых людей я не встречала. Но они, наверное, были 
исключением.
– Я так не думаю, – не согласился Тарас. – Счастливых людей мало, но они есть, 
вот как Юра с Валей.
– И они тоже – исключение, а как говорится: исключение подтверждает правило.
– Глупости, древние мыслители, на которых привыкли ссылаться наши комментаторы 
их знаний, просто неправильно перевели латинское изречение, которое гласит: 
исключением поверяется знание. То есть исключение отвергает правило, им оно 
проверяется, ибо что это за правило такое, если подтверждается своей 
противоположностью?
Тоня наморщила лоб, призналась с удивлением:
– Я никогда об этом не задумывалась… действительно, ты прав!
– Не я – мудрецы, наши предки.
– Ты знаешь язык, как настоящий филолог. Вот, кстати, ты обещал научить меня 
древнему языку.
– Только не здесь, – засмеялся Тарас, с облегчением уводя разговор от скользкой 
темы. – Представляешь, если мы сейчас в голос запоем «здраво»?
Тоня фыркнула, тряхнула отросшими до плеч волосами.
– Представляю! Начали бы обходить стороной. Между прочим, я бы тоже искупалась. 
Пойдем поищем бассейн?
– Чего его искать? – Тарас встал. – Он на верхней палубе. Переодеваемся и идем. 
Кстати, все забываю спросить: как тебе показался Марат?
Перед отлетом они все-таки успели забежать в больницу и навестить теннисиста. 
Он выздоравливал, мог ходить, но пальцы на руках срастались медленно, и 
находиться ему в больнице предстояло еще долго.
– Он умный и самоуверенный нахал, – ответила Тоня равнодушно, – хотя, наверное, 
хороший человек. Мне не понравилось, как он смотрит.
– Как?
Девушка смутилась.
– Так… оценивающе… с хитрецой… наверное, у него много знакомых девушек.
Тарас засмеялся.
– Да уж, хватает. Я еще не видел той, которой он бы не нравился. Ты первая.
– А почему он назвал тебя графом? Ты из какого-то графского рода?
– Это школьное прозвище, – с улыбкой пояснил Тарас. – В детстве я любил читать 
Дюма, особенно его мушкетерские романы, и хотя в играх роль Д’Артаньяна 
доставалась не мне, все же меня удостаивали титула «графа».
– Я тоже люблю Дюма, особенно «Королеву Марго» и «Графиню Монсоро», но в игры с 
мушкетерами не играла.
– У тебя все впереди, королева, – пообещал Тарас.
Он взял ее за руку, и они побежали переодеваться.

В течение двух дней ничего особенного не происходило.
Погода на море стояла отличная. Теплоход изредка заходил в порты Черноморского 
побережья России и готовился плыть к берегам Турции.
Молодая пара загорала, купалась, исследовала бары и рестораны теплохода, 
участвовала в шоу и смотрела фильмы под открытым небом – от боевиков до комедий 
и мелодрам. Тарас посещал кинотеатр теплохода с неохотой, но это нравилось Тоне,
 и он был вынужден терпеть. К счастью, длилась киноэйфория недолго. Тоня 
увлеклась изучением Ключей смысла метаязыка и с большой охотой оставалась в 
каюте, слушая Тараса и жадно впитывая новые знания.
Она быстро научилась входить в трансовое состояние через созерцание мандалы (он 
всегда возил с собой деревянную досочку с вырезанной на ней искусным мастером 
«схемы Вселенной»), хотя существовали и другие способы вхождения в транс,