Земли.
Вспыхнул ровный неяркий свет, снизивший возможности ориентации до нуля. Тарас 
продолжал «лететь» в прежнем направлении, зафиксировав вектор движения. В 
какой-то момент он заволновался, не видя проводника, но поймал дружеский 
импульс учителя и не позволил себе растеряться.
Свет сменился серой пеленой дождя – таким было впечатление. Стрела звезд – 
сознание Елисея Юрьевича – пробила в этой пелене дыру, в которую ворвалось 
сознание Тараса. И оба вылетели на край бездны с мириадами звезд, пульсирующих 
сфер света, светящихся облаков и лучей, образующих дивную переливчатую вуаль.
Обычно после прорыва в астрал Тарас начинал искать связь со своим духом, 
хранителем рода, которого все предки называли Ведогоном, но в этот раз 
командовала парадом воля учителя и процесс поиска необходимой информации 
выглядел иначе.
Картина движения в бездне внезапно застыла. Черное поле перечеркнули светлые 
линии, образуя нечто вроде плоского экрана. Стрела сознания Елисея Юрьевича 
превратилась в голубоватую стрелочку курсора. Эта стрелочка коснулась 
жемчужного облака в форме медузы, и тотчас же «медуза» развернулась в картину 
знакомого космоса с галактиками и звездами.
Курсор коснулся спиральки одной из галактик, и она скачком заняла все поле 
зрения. Курсор уперся в желтенькую звездочку на краю одной из ветвей галактики, 
и перед глазами зрителей высветилась Солнечная система. Тарас понял, что Елисей 
Юрьевич ведет масштабный поиск, опираясь на какую-то систему «компьютерной» 
связи с астралом.
Курсор ткнулся в зеленую искорку третьей планеты. Возникла панорама тяжеловесно 
вращавшейся Земли с отчетливо видимыми материками, океанами, морями и летящими 
в атмосфере аппаратами, светящимися по-разному в зависимости от размеров и 
массы. Курсор коснулся оранжевой искры самолета, подлетающего к Москве с юга 
(всего над столицей России кружило одновременно около двух десятков самолетов 
разных классов), и под ногами Тараса (так он это воспринимал) появился корпус 
«Ан-12», колеблющийся, полупрозрачный, словно сотканный из паутины.
«Ищи энергетические узлы», – прошелестел в голове-облаке Горшина мысленный 
голос Елисея Юрьевича.
Тарас расширил поле восприятия, «обнял» им весь самолет и сосредоточился на 
ощущении огня. И тут же обжегся, наткнувшись на горячий двигатель в крыле 
самолета. Зашипел от боли, «потряс обожженными руками-глазами», сбрасывая боль 
во внешнюю среду. Обнаружил слабую пульсацию огня внутри грузового салона и 
вышел над застывшими в разных позах людьми.
Он увидел тела десантников, Елисея Юрьевича, светящегося, как осколок солнца, 
себя самого – с более бледной аурой, тянувшей к нему лучик света, а также Тоню. 
Замер, любуясь нежным сиянием ауры девушки.
«Не отвлекайся!» – прилетел строгий окрик учителя.
Тарас опомнился, бесплотным облаком проник в скопление контейнеров, ящиков, 
тюков и свертков, закрепленных на полу отсека. И оказался среди множества 
тусклых разноцветных пятен, не способный сориентироваться и понять, какое из 
них принадлежит готовой взорваться мине.
«Я… не вижу… их много…» – растерялся он.
«Самолет загружен ракетами и гранатами иностранного производства, найденными на 
территории Чечни. Для изучения в военных лабораториях. Ищи включенный таймер, 
он пульсирует в инфрафиолете».
Тарас начал «ощупывать» каждое светящееся пятно, натыкаясь на «тлеющие угли» 
смертоносной энергетики, и, наверное, мучился бы долго, если бы не ворвавшаяся 
в сознание струя свежего ветра, прибавившая сил. Это подключился к его каналу 
Елисей Юрьевич, вливший озеро своей энергии в иссякающий источник ученика.
Через несколько мгновений они обнаружили вибрацию «инфрафиолетового» контура 
внутри угрюмого багрового пятна. Это и было взрывное устройство, готовое 
взорваться в любой момент.
«Что дальше?» – спросил Тарас.
«Высасываем энергию до полного затухания вибраций, пока не сдохнет взрыватель».
«Как?»
«Через связь с астралом. Тут полно ям. А чтобы не обжечься и не сгореть – 
пробей трубку в обход уха».
«Я не совсем вас…»
«Цепляйся за меня. Начали!»
И на голову Тараса обрушился горящий метеоритный дождь…
Сколько он длился – Тарас потом вспомнить не смог. Когда он очнулся, самолет 
шел на посадку.
– Что? – выговорил он онемевшими холодными губами, встретив взгляд Елисея 
Юрьевича.
– Порядок, – проворчал учитель, переставая держать ладонь на его лбу. – Молодец,
 хорошо держался.
Зашевелилась Тоня, открыла глаза, потянулась, смущенно улыбнулась посмотревшим 
на нее мужчинам.
– Проспала, как суслик, весь полет. Долго еще лететь?
– Садимся, – сказал Тарас сипло, окончательно приходя в себя.
– Тебе плохо? – встревожилась девушка.
Он постарался улыбнуться как можно естественней и подумал, что дочка прокурора 
неспроста хорошо чувствует его состояние. И это открытие было удивительно 
приятным.
Самолет коснулся колесами бетонной полосы…
Глава 18