Асат поднял свою громадную секиру, способную одним ударом рассечь быка пополам, 
и та вдруг поплыла струей дыма, меняя очертания, превратилась в меч.
– Ты готов, Воин?
– Всегда, – сказал Стас.
Страж границы одним прыжком преодолел расстояние до своего противника, стоящего 
с опущенными руками, в расслабленной позе, нанес удар мечом, и спутники 
младшего Котова увидели технику иайдо в наглядном изображении.
Меч Асата не успел упасть на голову Стаса. Последовало мгновенное движение руки,
 высверк выхваченного из ножен синкэн-гата, колокольный звон столкновения 
клинков – и меч стража границы разлетелся на множество голубоватых осколков, 
словно был сделан из льда. Следующим движением Стас мог отсечь руку поздно 
отпрянувшего Асата, но не стал этого делать, бросил меч в ножны тем же 
стремительным красивым движением, будто делал это каждый день на протяжении 
многих лет.
– Я проиграл, – с печалью в голосе сказал кентавро-лев, – и теперь должен 
вызвать подкрепление. В моей программе содержится указание не сопротивляться 
Воину Закона, а предупредить хозяина о его появлении.
– Подожди немного, – подняла руку Мария. – Ведь он может сражаться и 
обыкновенным мечом. Не хочешь поучиться?
Лицо Асата, лицо женщины безупречных линий, оживилось.
– Пожалуй, особых противоречий моя программа в этом не видит. Я могу 
сопротивляться некоторое время.
– Лови. – Самандар бросил Стасу свою катану, и тот ловко поймал меч за рукоять.
В руке Асата появился еще один меч, копия первого, и страж границы бросился на 
противника, вздымая меч над головой. Разнообразием приемов его техника кэндо не 
отличалась. Раздался поющий звон столкнувшихся клинков.
– Беремся за дело, – глянула Мария на мужчин, с разными чувствами наблюдавших 
за поединком, – у нас мало времени. Выходим в астрал, поддерживая друг друга, и 
ищем Соболева. Сторожевые псы Монарха нас, конечно, засекут, но мы должны 
стряхнуть их и убраться отсюда до момента вытаивания псов в реальность. И, 
пожалуйста, не отвлекайтесь.
– Поехали, – сказал Василий, с трудом отрывая взор от зрелища и пресекая 
попытку подсказать Стасу то или иное движение. Ученик в советах не нуждался.
Это был очень необычный астрал, гораздо запутанней и мудреней земного. Если бы 
не помощь Светлады, ни Василию, ни Самандару не удалось бы найти то, что они 
искали, и выбраться из него обратно. Континуальное поле информации здешней 
реальности было, по сути, разумным существом, диктующим иерархию уровней, и 
контактировать с ним можно было только на пределе всех ментальных и душевных 
сил. Организовывал этот «живой» астрал – настоящую кладовую дьявола! – пентарх 
Удди, правая рука Монарха, вернее, его «проекция» на реальность, и он же 
командовал сторожевыми псами реальности – особыми программами, стерегущими 
выход (не вход!) из астрала и способными приобретать физическую сущность и 
плоть в соответствии с местными законами природы.
Светлада нашла-таки след Соболева – отпечаток его личности на «замках дьявола», 
закрывающих секретные уровни информации, и даже проникла в один из таких 
уровней, но больше ей сделать ничего не удалось. Сторожа астрала учуяли чужих и 
бросились в погоню.
Каким чудом им удалось стряхнуть со своих потоков сознания злобных тварей Удди, 
Василий не понял. Весь «искусанный», покрытый «язвами» фантомных болей, он 
выплыл из глубин дьявольского астрала и увидел финал боя Стаса с Асатом. 
Кентавро-сфинкс преклонил пред Котовым-младшим колено, признавая его победу.
– Я вновь вынужден…
– Уходим! – прервал стража границы Самандар, перенесший сражение с 
информационно-энергетическими «псами» легче Василия. – Крути свой тхабс домой.
– Ни в коем случае! – воскликнула Мария. – Они прорвутся за нами! Их надо 
увести отсюда. Сосредоточьтесь на эксплицитной реальности, на совершенно пустой 
или на покинутой всеми. Спешите, они сейчас будут здесь! Асат, задержи псов!
– Попытаюсь, повелитель, но не гарантирую…
Василий «крутанул» тхабс «вперед» по вектору разворота реальностей в глубины 
«розы», и дальнейших слов Асата они не услышали.
На этот раз миг перехода в другую реальность длился дольше – ощутимо дольше – и 
был насыщен неизъяснимой мукой чьего-то размышления. Впечатление было такое, 
будто тхабс прикидывает, куда отправить своих неопытных хозяев. А в следующее 
мгновение они оказались в мире без объектов и свойств, бесконечно большом и 
бесконечно малом одновременно, в мире оглушительно грохочущей тишины и 
неслышного грохота, где ничего не происходило и ничто не длилось, в мире, где 
люди ощутили себя ничем и одновременно всем, в мире потрясающе интересной скуки 
и одновременно невыразимого блаженства ожидания… Но это многоплановое понимание 
происходящего пришло на один удар сердца и ушло с появлением луча первой звезды,
 рожденной выходом наблюдателей. Потом пронесся шквал 
переходов-ощущений-озарений, и путешественники осознали себя сидящими в креслах 
какого-то колоссального космического корабля.
Почему именно эта мысль – космический корабль! – появилась первой, Василий не 
понял, как и все остальные, но она оказалась верной. Они действительно сидели в 
амортизационных креслах огромного звездолета, пахавшего по инерции здешний 
космос многие тысячи лет. Водители звездолета давно ушли в небытие (три их 
окаменевших трупа сидели в соседних креслах рубки), а он все еще мчался сквозь 
пространство к неведомой цели, мертвая машина с мертвым экипажем.
Впрочем, не совсем мертвая. В звездолете все еще работали какие-то механизмы, 
обеспечивающие его светом и теплом, поддерживающие искусственное поле тяготения,