мотором, но без включенных фар и габаритных огней, повернул голову к соседу и 
сказал бесстрастно:
– Он действительно хорош.
– Он подготовлен лучше, чем мы думали, – ответил так же бесстрастно спутник. – 
Придется готовить «волну выключения» по всем правилам.
– Поедем за ними?
– Их подстраховывает еще одна группа, не стоит «светиться» лишний раз. Это 
профессионалы «чистилища», причем Посвященные. Поехали на базу.
Не включая фар, серая «девятка» выкатилась из ряда машин, миновала незадачливых,
 приходящих в себя телохранителей Юрьева и, свернув в переулок за зданием клуба,
 исчезла.
Стас и Мария доехали до ее дома на Арбате без каких-либо эксцессов. Правда, ему 
показалось, что одно время их сопровождала синяя «Мазда» с двумя пассажирами, 
но потом она куда-то свернула.
Дом, в котором жил советник президента Юрий Венедиктович Юрьев с дочерью, 
принадлежал в свое время депутатам первого российского парламента и охранялся 
спецпостом ОМОНа, потому что в нем проживали и другие государственные чиновники.
 Квартира Юрьевых располагалась сразу на двух этажах – двенадцатом и 
тринадцатом: три комнаты на первом уровне, три на втором. Пока Мария 
переодевалась, Стас разглядывал гостиную в стиле Домана, заглянул в одну из 
спален и на кухню. Ничего особенного он не увидел, но именно простота убранства 
и строгость линий интерьера говорили об изысканности вкуса хозяина и о 
стоимости гарнитура. Стас не очень разбирался в стилях мебели, но по его оценке 
это была французская мебель эпохи рококо – с обилием резьбы, гнутых ножек с 
позолотой, гобеленовых драпировок и мотивов рокайля. Картина Пюви де Шаванна на 
стене в гостиной подтверждала приверженность хозяина к французскому искусству.
А вот кабинет Юрия Венедиктовича произвел на Стаса совсем другое впечатление. 
Он вошел в комнату, заставленную полками с книгами, прошелся по зеркально 
натертому паркетному полу, прислушиваясь к тишине помещения, и ему вдруг 
показалось, что все вещи открыли глаза и посмотрели на него. Он напрягся, 
освобождаясь от наваждения, отступил к порогу, понимая, что кабинет «запечатан» 
с помощью магических «формул отталкивания», и подумал, что отец Марии – далеко 
не обычный человек!
Сзади раздался шорох. Стас обернулся стремительно и онемел.
Мария стояла сзади и улыбалась, одетая во что-то белоснежно-серебристо-пушистое 
и кружевное, сквозь которое маняще проступали контуры тела.
– Нравится?
– У-у-у! – ответил Стас красноречиво.
Девушка засмеялась, оказываясь рядом, взяла его за руку и повела за собой.
– Это флай от Армани, я редко его надеваю, только для друзей. А ты молодец, 
если сумел войти в кабинет папы. Обычно это не удается сделать никому.
– Я не думал… не хотел…
– Не оправдывайся, я бы тоже полюбопытствовала. Кофе будешь? Или что-нибудь 
покрепче, у отца хороший бар.
– Кофе.
– Тогда пойдем в малую гостиную, она моя. А в этой отец обычно принимает своих 
гостей.
– Почему же она не закрыта?
– Отец запирает ее «печатью отталкивания» только во время совещаний и встреч.
– Он Посвященный?
– Разве ты не знал? Он кардинал Союза Девяти.
Оглушенный известием, Стас остановился. Мария, поднимавшаяся впереди по 
лестнице, повернулась к нему. Глаза ее мерцали и смеялись.
– Разве что-то изменилось? – сказала она с мягкой улыбкой. – Я стала другой? У 
нас разная вера, разные касты, взгляды?
– Нет, но…
– Я ведь знала, что ты – воспитанник Посвященных, Соболева и Балуева. Но для 
меня это никакого значения не имеет. А для тебя так важно, кто мой отец?
Стас справился с волнением и твердо сказал:
– Нет!
Мария, понимавшая, чего это ему стоило, спустилась на ступеньку ниже, коснулась 
губами его щеки и снова потянула за руку наверх. У Стаса стало легко на душе и 
одновременно тревожно, потому что жизнь не предлагала случайных встреч и за все 
удовольствия требовала платы. Их встреча была кем-то запланирована, а что из 
этого получится, не знала, наверное, и сама Светлада, завладевшая сознанием 
Марии.
Малая гостиная Марии представляла собой уютную комнату с камином, толстым 
ковром на весь пол, журнальным столиком посредине и пятью креслами, образующими 
пентаграмму. Светильник в форме лотоса мягко освещал столик, создавая вне 
освещенной зоны теплый полумрак. Стаса усадили в кресло, принесли кофе, Мария 
забралась с ногами в кресло напротив, что, как помнил юноша, любила делать 
Кристина, подруга Матвея Соболева, и они принялись слушать тихую музыку, 
включившуюся словно по взгляду хозяйки, насыщенную волшебными звуками 
виолончели.
– Тебе грозит опасность, – сказала Мария без всякого перехода, отпив глоток 
ароматного напитка.
Она была так женственна, красива и желанна, что у Стаса, как при прыжке в воду, 
перехватило дыхание, и он не сразу понял, о чем речь.
– Ерунда, прорвемся, – запоздало отреагировал он, тут же внутренне собираясь; с 
ним сейчас говорила не Мария, а Светлада, необязательные, как и при любом