президента, дружил с мэром столицы и другими представителями власти, в том 
числе с генералами МВД, ФСБ и Министерства обороны, а главное – прославился 
своими прогнозами и сценариями развития малых войн, в частности в Чечне, 
Карабахе, Югославии, Таджикистане, Заире и Осетии. Поэтому сфера влияния на 
социум страны Кирилла Даниловича и общий уровень его воздействия на земную 
реальность были весьма высоки.
Кроме того, Кирилл Данилович слыл меценатом, так как охотно поддерживал, будучи 
официальным владельцем огромного состояния, театры столицы и Санкт-Петербурга, 
творческие Союзы художников и писателей, ветеранов спорта и ветеранов войны в 
Афганистане и Чечне. В глазах же спецслужб, знавших подноготную Голованя и 
особенно то, каким путем было нажито его состояние, он был циничным и 
расчетливым дельцом, классической «акулой капитализма» российского смутного 
времени, нужного и удобного всем – от представителей легального бизнеса и 
политики до теневиков криминального капитала.
Кирилл Данилович мог бы подняться и выше по служебной лестнице, стать, например,
 директором МИСИ или же советником президента, как другой кардинал Союза, Юрий 
Венедиктович Юрьев, только это Голованю было не нужно. Он давно вошел в число 
людей, чьи жизнь и смерть не зависели от слепого случая, амбиций или претензий 
конкретного лица, даже наделенного влиянием и полномочиями. Однако именно 
уверенность Кирилла Даниловича в прочности своего положения и физической 
неуязвимости сыграла в его жизни роковую роль.
О гибели коллег, отца Мефодия и Дмитрия Феоктистовича Блохинцева, Кирилл 
Данилович, конечно, знал и даже предпринял по совету координатора кое-какие 
дополнительные меры безопасности, но жить продолжал по давно установленным 
нормам и правилам и распорядок работы и отдыха менять не собирался.
В воскресенье второго июня он был приглашен на закрытый прием в посольство 
Объединенных Арабских Эмиратов по случаю вступления в должность нового посла. В 
два часа дня Кирилл Данилович со своим манипулом прибыл к резиденции посла ОАЭ, 
располагавшейся на улице Улофа Пальме, но на территорию посольства прошествовал 
лишь с личным переводчиком – он же телохранитель – Яном Стозой.
Прием, устроенный новым послом, шейхом Мохаммедом Аббасом ибн Раудом, был 
великолепен и длился до самого вечера, когда Кирилл Данилович, испробовавший 
все, даже «дым наслаждения», то есть выкуривший кальян с наркотическими 
добавками, получил настоящий кайф и перестал трезво оценивать ситуацию. Поэтому 
он не удивился, когда вместо переводчика Яна Стозы к нему подошел незнакомый 
араб и на хорошем русском языке предложил помочь добраться до выхода из 
посольства.
– Меня там ждут, – согласился Кирилл Данилович, в голове которого вспыхивали 
звезды, играла музыка и танцевали прелестные женщины; он, конечно, мог 
нейтрализовать действие наркотика, но не хотел. – Где мой охр… мой переводчик? 
Куда он ушел?
– Он получает подарок от шейха вашему превосходительству и будет ждать вас в 
машине.
– Подарок – это хорошо… – Головань оперся о руку смуглолицего молодого человека 
в национальной одежде и побрел по коридору посольства к выходу. Однако вышли 
они не через парадный подъезд, а во дворик посольства, где стоял длинный 
шестидверный «Кадиллак» с темными зеркальными стеклами.
Араб распахнул последнюю дверь.
– Садитесь, прошу вас.
Интуиция Кирилла Даниловича сработала запоздало.
Он оглянулся, трезвея, но в то же мгновение последовал толчок в спину, и 
Головань оказался внутри салона роскошного авто. «Кайф» оказал свое воздействие 
и на реакцию кардинала. Он еще только соображал, что случилось, прикидывал, как 
дать сигнал своим телохранителям, когда тот, кто сидел в машине, разрядил в 
него гипногенератор «удав».
Если бы Кирилл Данилович не находился под действием дурманящего разум, 
замедляющего реакции опийного дыма, он, наверное, смог бы опередить нападающих, 
атаковать их первым и завладеть инициативой, но он действовал медленнее 
противника и оборонялся пассивно, без изобретательности.
Разряд «глушака» вышиб из него сознание, как удар курка – пулю из патрона. 
Будучи все же Посвященным II ступени, Головань обладал тремя устойчивыми 
состояниями сознания, поэтому пси-импульс, подавляющий волю, не просто погасил 
его способность мыслить, но и перебросил сознание на другой уровень. Зацепись 
Кирилл Данилович там, он смог бы отразить и дальнейшие попытки подавления его 
психики, однако в отличие от него противник действовал без промедления и 
продолжил гипноатаку, добавив к разряду «глушака» мощный оглушающий раппорт, то 
есть личный психофизический разряд, и Головань «поплыл», перескочив все три 
уровня своего сознания и даже подсознательный порог, до которого он еще мог 
сопротивляться ментальному давлению.
«Кадиллак» медленно тронулся с места, выехал за ворота посольства, минуя машину 
с ничего не подозревающими телохранителями Голованя, и не спеша двинулся к 
Садовому кольцу. Через час он уже был за пределами Москвы на Боровском шоссе. 
Проехав пятнадцать километров и свернув на узкую асфальтовую ленту, ведущую в 
лес, «Кадиллак» остановился. Открылись дверцы автомобиля, двое мужчин в дорогих 
костюмах и молодой араб, сотрудник посольства ОАЭ, вытащили из салона обмякшее 
тело Голованя и отнесли в лес. Один из них молча достал пистолет «удар» и два 
раза выстрелил в голову Кирилла Даниловича, превращая ее в кровавое месиво. Так 
же молча все трое вернулись в машину и уехали.
Тело кардинала Союза Девяти Неизвестных осталось стыть в лесу, слегка 
присыпанное листвой. Наутро его нашел старик – местный житель, пасший корову.