– Как сказал один писатель[18]: «Лишь дурак уверен, что жизнь имеет только один 
смысл».
– Спасибо за дурака, учитель.
– Я думаю, этот писатель не имел в виду тебя.
– Тогда я его прощаю. А кто у нее отец? – повысил голос Василий.
– Какой-то советник президента, – донеслось из ванной.
Василий и Вахид Тожиевич снова обменялись взглядами.
– Замечательный поворот наших отношений с кардиналами Союза Девяти, – 
бесстрастно изрек Самандар.
– М-м-м… – ответил Василий. – Честно говоря, этот поворот меня пока мало 
беспокоит. Волнует другое: если Стаса хотели убить, почему так низок уровень 
исполнения?
– Могут быть два варианта, – подумав, ответил Самандар. – Стаса не хотели 
убивать вообще, это просто способ давления на нас. Если мы знаем почти все о 
Рыкове, то и он о нас соответственно. Второй вариант хуже, потому что 
заставляет нас действовать иначе. Стаса недооценили.
– Кто?
– Если бы знал, не рассуждал бы. Надо выяснять. А для начала спросим у Германа. 
Возможно, он начал приводить в исполнение свою угрозу уничтожить нас, тем более 
что мы скормили «К-реестр» спецслужбам.
– Это уже второе нападение на парня, первое произошло еще до завершения 
«К-реестра».
– Тогда не знаю. После бандлика попробуем погулять по астралу вдвоем, может, 
чего и выудим.
Из ванной вышел мокрый, в одних плавках, Стас, на ходу вытираясь полотенцем. 
Высокий, широкоплечий, гибкий, перевитый не слишком рельефными, но играющими 
при каждом движении мышцами, ощутимо сильный и спокойный. На бросок Василия 
пилкой для ногтей – стандартный семейный тест на внимание – он отреагировал 
играючи, рассеянно, легко, будто не ловил способный стать смертельным оружием 
предмет, а рвал с клумбы цветок. Обычно он тут же бросал посылку обратно дяде, 
но при госте постеснялся.
– Когда пойдем на разведку в МИР?
– Завтра, – ответил Василий, – во второй половине дня. У тебя когда занятия 
заканчиваются?
– С утра – консультация. После нее я хотел посидеть в библиотеке, но могу уйти.
– А вот жертв нам не надо, – притворно нахмурился Василий. – Позанимайся. 
Приедешь, экипируемся и отправимся на место.
– Пора выходить, – встал из-за стола Самандар.
– Да, пошли.
– А меня на бандлик не возьмете? – с простодушным выражением лица спросил Стас.
 – Кого вы там сегодня наказываете?
Василий поймал насмешливый взгляд Вахида Тожиевича, сурово отрезал:
– Мал еще!
– Тогда ни пуха ни пера.
– К черту!
Смущенный Василий и Самандар, одетые в пятнистую форму спецназа, ушли. Стас 
засмеялся, дернулся было к телефону – позвонить Марии, узнать, как доехала, но 
передумал. Шел уже второй час ночи, звонить так поздно незнакомым людям было 
неудобно, хотя он был уверен, что девушка еще не спит.
– Марго, – произнес он вслух, пробуя имя на язык. – Нет, Мари лучше. Или Маша, 
Машенька. Светлада, – вспомнил он имя той, что разговаривала с ним во сне. 
Интересно, откуда Мария знает имя сестры Светлены, спутницы инфарха? Не потому 
ли, что сама является ее авешей? И почему, кстати, он спросил об этом у Марии? 
Откуда пришло озарение, что она знает?
– Светлада, – медленно выговорил Стас, смакуя имя, и услышал тихое, как шепот 
ночной листвы:
– Покойной ночи, Котов…
Это был не звук, Стас уловил ментальный посыл, но не удивился. Он давно был 
готов к паранормальному восприятию.
Уснул он мгновенно, как только голова коснулась подушки.

* * *
Машину они оставили в тупике Третьей Одинцовской улицы, упиравшейся в 
Троице-Лыковское кладбище. Одетые в строительные комбинезоны, двинулись к 
церкви с лопатами и двумя сумками, в которых уместилось все необходимое для 
похода под землю, в МИР Ликозидов.
Редкие прихожане не обращали на них никакого внимания, священнослужители тоже, 
считая, что если рабочие на территории церкви появляются, то на то есть воля 
дьякона. И все же Василий почувствовал себя неуютно, будто откуда-то вдруг 
подул холодный пронизывающий ветер. Примерно то же самое чувствовал и Самандар. 
Он замедлил шаги, искоса посмотрел на Котова, и они остановились у левого 
флигеля церкви, возле остатка старой церковной стены и штабеля кирпичей.
– Что-то мне здесь не нравится, – сквозь зубы проговорил Василий.
– Мне тоже. Понаблюдаем. – Самандар опустил свою сумку на гравий дорожки и с 
лопатой двинулся к шеренге кустов, делая вид, что примеривается копать. Отсюда 
уже была видна могильная плита – вход в подземелье, и никого возле нее не было, 
однако ощущение постороннего присутствия мешало Посвященным подойти прямо к ней.

Стас, не задавая вопросов, остановился у оградки с каменным крестом внутри, 
присел на корточки, разглядывая свежий след рубчатой подошвы на мягкой почве.