что ему понадобилось в «запрещенной реальности»?
– Не что, а кто, – задумчиво обронила Ульяна. – Ему был нужен Соболев.
Самандар одарил ее скептическим взглядом.
– Вряд ли фигура вашего супермена способна заинтересовать иерарха, даже если он 
идущий.
– Ты забываешь, что Соболев вернулся. Он знает, что произойдет в последующие 
два года, а знание будущего – колоссальная сила! К тому же он и сам мастер, 
прошедший неординарное Посвящение Хранителей, сумевший выжить после включения в 
контур «Иглы».
– Это еще надо доказать.
– Вахид, ты всегда был пессимистом.
– Я всегда был реалистом, хотя наш паршивый социум, руководимый агонизирующим 
Союзом Девяти, из любого оптимиста сделает не только пессимиста, но и предателя.

Василий, вспомнивший историю с предательством Самандара по рассказу Соболева, 
промолчал. Этот честолюбивый человек был явно ущемлен своим положением в среде 
Посвященных и жаждал это положение изменить. С другой стороны, ситуация, в 
которой он однажды оказался, могла и не повториться. И все же Вася чувствовал к 
нему антипатию, хотя и признавался в душе, что главной причиной его ощущений 
была Ульяна. Вахид Тожиевич был к ней неравнодушен. Сам же Вася в ее 
присутствии был способен на любые подвиги и о сопернике думал мало.
– Да, это иерарх, – очнулся наконец от долгих размышлений Горшин, уже с полчаса 
сидевший на диване с полузакрытыми глазами. – Не ниже гептарха. И он еще здесь.
Посвященные посмотрели на него с одинаковым выражением недоверия и вопроса.
– С чего вы взяли? – сухо осведомился Самандар.
– То, что мы все ощущаем, – не просто след иерарха, это след боя иерарха с 
Матвеем. Потому что «пахнет» он в диапазоне иерархии Голаб. А эта Сила 
используется лишь в конфликтных ситуациях, не на благое дело.
По комнате разлилось неуютное молчание. Потом Василий медленно проговорил:
– Мы что же, опоздали?
– Не спешите его хоронить, – мягко произнес Парамонов. – Посвященного убить не 
так-то просто, да и не для того вызывали Соболева сюда, в Ичкерию, чтобы 
уничтожить. Он зачем-то нужен кардиналам Союза Трех, а может быть, и иерархам. 
Знать бы, чего от него хотят.
– Вы предлагаете атаковать дворец?
– Я предлагаю думать.
– Но нам всем равно придется идти туда.
– Прежде надо определить путь отступления. В любом случае, с Соболевым или без 
него, нам необходимо выбираться из Грозного и из Чечни.
– Ну, это просто, – небрежно сказал Вася, ловя на себе удивленно-скептические 
взгляды остальных. – На крыше дворца дежурит вертолет президента. Идем во 
дворец, забираем Соболева, садимся и летим в Дагестан. Там Шароев нас уже не 
достанет.
Красноречивая тишина была ему ответом. Потом Самандар растянул в улыбке губы.
– Безумству храбрых поем мы песню… но это, вероятнее всего, лучший вариант.
– А если Соболев нетранспортабелен?
– Тогда применим шактипат.
Ульяна и Парамонов переглянулись. Горшин кивнул, воспринимая слова Вахида 
Тожиевича как нечто само собой разумеющееся.
– Тогда нам осталось определить время выхода, взаимодействие и линии 
подстраховки. Василий, ты хорошо ориентируешься во дворце?
– Выше первого этажа не поднимался.
– Тогда пойдешь в арьергарде.
– Пистолета будет маловато для защиты тыла.
– Попытаемся вообще обойтись без стрельбы.
– Как скажете. – Вася пожал плечами, отошел к Ульяне, спросил тихо: – А что 
такое шактипат?
– Целевая передача своей Силы для восстановления сил и желаний реципиента, в 
данном случае – Соболева.
– Пора выступать, – буркнул Самандар, покосившись на Балуева.
Все замолчали, невольно глянув в окно, через которое был виден сияющий огнями 
президентский дворец; шел уже десятый час вечера, стемнело, однако небо на 
западе еще хранило малиновую полосу вечерней зари.
– Может быть, не стоит рисковать жизнью женщины? – проговорил Вася, тут же 
сообразив, что сказал глупость. Будучи Посвященной и обладая недюжинной силой 
психофизического воздействия, Ульяна в отряде была, наверное, полезней, чем он 
сам.
– Спасибо, рыцарь, – улыбнулась девушка.
Горшин, встав с дивана, молча похлопал его по плечу, прошел на кухню, позвал 
оттуда:
– Приглашаю подкрепиться, господа диверсанты, каша готова.
Через полчаса они выступили в поход.
Впереди шли Горшин и Самандар, за ними Парамонов и Ульяна, замыкал группу 
Василий, интуитивно ощущавший мощь идущей впереди четверки. Эта мощь успешно 
прошла испытание уже при пересечении площади Свободы: их не остановили ни 
милицейский, ни омоновский патрули, ни внешняя охрана дворца. Солдаты просто не 
видели идущих, будто их не существовало вовсе.
Точно так же отреагировала и внутренняя гвардейская сотня, не заметив поздних 
посетителей. Как Посвященным удалось нейтрализовать телекамеры, Василию узнать 
не довелось, но и дежурившие возле телемонитора охранники тревогу не подняли.